Неточные совпадения
«Да вон, кажется…» —
говорил я, указывая вдаль. «Ах, в самом деле — вон, вон, да, да! Виден, виден! — торжественно
говорил он и капитану, и старшему офицеру, и вахтенному и бегал то к
карте в каюту, то опять наверх. — Виден, вот, вот он, весь виден!» — твердил он, радуясь, как будто увидел родного отца. И пошел мерять и высчитывать узлы.
Смотрите вы на все эти чудеса, миры и огни, и, ослепленные, уничтоженные величием, но богатые и счастливые небывалыми грезами, стоите, как статуя, и шепчете задумчиво: «Нет, этого не сказали мне ни
карты, ни англичане, ни американцы, ни мои учители;
говорило, но бледно и смутно, только одно чуткое поэтическое чувство; оно таинственно манило меня еще ребенком сюда и шептало...
Говорят,
карты корейского берега — а их всего одна или две — неверны.
Неточные совпадения
— Ну, решаться в банк значит подвергаться неизвестности, —
говорил Чичиков и между тем взглянул искоса на бывшие в руках у него
карты. Обе талии ему показались очень похожими на искусственные, и самый крап глядел весьма подозрительно.
— Ну уж, пожалуйста, не
говори. Теперь я очень хорошо тебя знаю. Такая, право, ракалия! Ну, послушай, хочешь метнем банчик? Я поставлю всех умерших на
карту, шарманку тоже.
Я от него было и двери на запор; // Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье // Двоих ара́пченков на ярмарке достал; // Купил, он
говорит, чай, в
карты сплутовал; // А мне подарочек, дай бог ему здоровье!
— Да кто его презирает? — возразил Базаров. — А я все-таки скажу, что человек, который всю свою жизнь поставил на
карту женской любви и, когда ему эту
карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец. Ты
говоришь, что он несчастлив: тебе лучше знать; но дурь из него не вся вышла. Я уверен, что он не шутя воображает себя дельным человеком, потому что читает Галиньяшку и раз в месяц избавит мужика от экзекуции.
Налево, за открытыми дверями, солидные люди играли в
карты на трех столах. Может быть, они
говорили между собою, но шум заглушал их голоса, а движения рук были так однообразны, как будто все двенадцать фигур были автоматами.