Неточные совпадения
Подходя к перевозу, мы остановились посмотреть прелюбопытную машину, которая
качала из бассейна
воду вверх на террасы для орошения полей. Это — длинная, движущаяся на своей оси лестница, ступеньки которой загребали
воду и тащили вверх. Машину приводила в движение корова, ходя по вороту кругом. Здесь, как в Японии, говядину не едят: недостало бы мест для пастбищ; скота держат столько, сколько нужно для работы, от этого и коровы не избавлены от ярма.
Клим не поверил. Но когда горели дома на окраине города и Томилин привел Клима смотреть на пожар, мальчик повторил свой вопрос. В густой толпе зрителей никто не хотел
качать воду, полицейские выхватывали из толпы за шиворот людей, бедно одетых, и кулаками гнали их к машинам.
Солдат снова бросился на меня, но Смурый одной рукой схватил его в охапку, снес на отвод и начал
качать воду, поливая голову солдата, повертывая его тщедушное тело, точно куклу из тряпок.
Бабы и девки бегали вниз, где был ключ, и таскали на гору полные ведра и ушаты, и, вылив в машину, опять убегали. Таскали воду и Ольга, и Марья, и Саша, и Мотька.
Качали воду бабы и мальчишки, кишка шипела, и староста, направляя ее то в дверь, то в окна, задерживал пальцем струю, отчего она шипела еще резче.
Неточные совпадения
Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка и два стула. У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало, и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой и купавшаяся в лужах, не натоптала пол, и указал ей место в углу у двери. Оглядев горницу, Левин вышел на задний двор. Благовидная молодайка в калошках,
качая пустыми ведрами на коромысле, сбежала впереди его зa
водой к колодцу.
При этом он делал рукой движение человека, попавшего в
воду и не умеющего плавать. Каждый стих он заставлял меня повторять несколько раз и все
качал головой.
Я вскочил на печь, забился в угол, а в доме снова началась суетня, как на пожаре; волною бился в потолок и стены размеренный, всё более громкий, надсадный вой. Ошалело бегали дед и дядя, кричала бабушка, выгоняя их куда-то; Григорий грохотал дровами, набивая их в печь, наливал
воду в чугуны и ходил по кухне,
качая головою, точно астраханский верблюд.
Еще пять, десять шагов — и меня тоже облило холодной
водой,
качнуло, сшибло с тротуара… На высоте примерно 2‑х метров на стене — четырехугольный листок бумаги, и оттуда — непонятные — ядовито-зеленые буквы:
И, на волнах витязя лелея. // Рек Донец: «Велик ты, Игорь-князь! // Русским землям ты принес веселье, // Из неволи к дому возвратясь». — // «О река! — ответил князь, — немало // И тебе величья! В час ночной // Ты на волнах Игоря
качала, // Берег свой серебряный устлала // Для него зеленою травой. // И, когда дремал он под листвою, // Где царила сумрачная мгла, // Страж ему был гоголь над
водою. // Чайка князя в небе стерегла.