Неточные совпадения
По дороге от Паарля готтентот-мальчишка, ехавший на вновь вымененной в Паарле лошади, беспрестанно исчезал дорогой в кустах и гонялся за
маленькими черепахами. Он поймал две: одну
дал в наш карт, а другую ученой партии, но мы и свою сбыли туда же, потому что у нас за ней никто не хотел смотреть, а она ползала везде, карабкаясь вон из экипажа, и падала.
Я нарочно мешкал в лавке: мне хотелось
дать отдохнуть кучерам; но они, кажется, всего
меньше думали сами об этом.
У всех прочих спина и рукава гладкие: последние, у кисти руки, широки; все вместе похоже на мантильи наших
дам; у него рукава с боков разрезаны, и от них идут какие-то надставки, вроде
маленьких крыльев.
«Их превосходительства, Тсутсуй и Кавадзи, просят вас и Посьета принять по
маленькому подарку…» Эйноске не
дал ему кончить и увел в столовую.
Я подумал, что мне делать, да потом наконец решил, что мне не о чем слишком тревожиться: утонуть нельзя, простудиться еще
меньше — на заказ не простудишься; завтракать рано, да и после
дадут; пусть себе льет: кто-нибудь да придет же.
Неточные совпадения
Хлестаков.
Дайте,
дайте мне взаймы! Я сейчас же расплачусь с трактирщиком. Мне бы только рублей двести или хоть даже и
меньше.
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить!
Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого
маленького, вон энтакого-с (показывает рукою), чтоб можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
«Пусти на волю птенчика! // За птенчика за
малого // Я выкуп
дам большой».
«Да, да, как это было? — думал он, вспоминая сон. — Да, как это было? Да! Алабин
давал обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Алабин
давал обед на стеклянных столах, да, — и столы пели: Il mio tesoro, [Мое сокровище,] и не Il mio tesoro, a что-то лучше, и какие-то
маленькие графинчики, и они же женщины», вспоминал он.
Но главное общество Щербацких невольно составилось из московской
дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими
маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.