Неточные совпадения
Он имел пребывание
на берегах Кошачьей
реки, главного притока Большой Рыбной
реки.
Макомо, с братом своим Тиали, перешел
на берега Чуми, притока
реки Кейскаммы, где племя Гаики жило постоянно, с согласия пограничных начальников.
По мере нашего приближения
берег стал обрисовываться: обозначилась серая, длинная стена, за ней колокольни, потом тесная куча домов. Открылся вход в
реку, одетую каменной набережной.
На правом
берегу, у самого устья, стоит высокая башня маяка.
Когда будете в Маниле, велите везти себя через Санта-Круц в Мигель: тут
река образует островок, один из тех, которые снятся только во сне да изображаются
на картинах;
на нем какая-то миньятюрная хижина в кустах; с одной стороны
берега смотрятся в
реку ряды домов, лачужек, дач; с другой — зеленеет луг, за ним плантации.
Не без удовольствия простимся мы не сегодня, так завтра с Кореей. Уж наши видели пограничную стражу
на противоположном от Кореи
берегу реки. Тут начинается Манчжурия, и
берег с этих мест исследован Лаперузом.
Мы отлично уснули и отдохнули. Можно бы ехать и ночью, но не было готового хлеба, надо ждать до утра, иначе нам, в числе семи человек, трудно будет продовольствоваться по станциям
на берегах Маи. Теперь предстоит ехать шестьсот верст
рекой, а потом опять сто восемьдесят верст верхом по болотам. Есть и почтовые тарантасы, но все предпочитают ехать верхом по этой дороге, а потом до Якутска
на колесах, всего тысячу верст. Всего!
Мы пока кончили водяное странствие. Сегодня сделали последнюю станцию. Я опять целый день любовался
на трех станциях природной каменной набережной из плитняка. Ежели б такая была в Петербурге или в другой столице, искусству нечего было бы прибавлять, разве чугунную решетку.
Река, разливаясь, оставляет по себе след, кладя слоями легкие заметки. Особенно хороши эти заметки
на глинистом
берегу. Глина крепка, и слои — как ступени: издали весь
берег похож
на деревянную лестницу.
Есть места вовсе бесплодные: с них, по распоряжению начальства, поселенцы переселяются
на другие участки. Подъезжая к
реке Амге (это уже ближе к Якутску), я вдруг как будто перенесся
на берега Волги: передо мной раскинулись поля, пестреющие хлебом. «Ужели это пшеница?» — с изумлением спросил я, завидя пушистые, знакомые мне золотистые колосья. «Пшеница и есть, — сказал мне человек, — а вон и яровое!»
Он вышел
на берег реки, покрытой серой чешуей ледяного «сала». Вода, прибывая, тихонько терлась о засоренный берег, поскрипывал руль небольшой баржи, покачивалась ее мачта, и где-то близко ритмически стонали невидимые люди:
Вечерней, утренней порой, //
На берегу реки родной, // В тени украинских черешен, // Бывало, он Марию ждал, // И ожиданием страдал, // И краткой встречей был утешен.
Из пернатых в этот день мы видели сокола-сапсана. Он сидел на сухом дереве
на берегу реки и, казалось, дремал, но вдруг завидел какую-то птицу и погнался за нею. В другом месте две вороны преследовали сорокопута. Последний прятался от них в кусты, но вороны облетели куст с другой стороны, прыгали с ветки на ветку и старались всячески поймать маленького разбойника.
На другой день, 31 мая, чуть только стало светать, я бросился к окну. Дождь перестал, но погода была хмурая, сырая. Туман, как саван, окутал горы. Сквозь него слабо виднелись долина, лес и какие-то постройки
на берегу реки.
Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С
реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется //
На самом
берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
И вот вожделенная минута наступила. В одно прекрасное утро, созвавши будочников, он привел их к
берегу реки, отмерил шагами пространство, указал глазами
на течение и ясным голосом произнес:
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться
на произведение своего гения, но, приблизившись к
реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а
река журчала и двигалась в своих
берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня
на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной
реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к
реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а
река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один
берег ее был крут, а другой представлял луговую низину,
на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
— А вот что! — сказал барин, очутившийся
на берегу вместе с коропами и карасями, которые бились у ног его и прыгали
на аршин от земли. — Это ничего,
на это не глядите; а вот штука, вон где!.. А покажите-ка, Фома Большой, осетра. — Два здоровых мужика вытащили из кадушки какое-то чудовище. — Каков князек? из
реки зашел!