Неточные совпадения
И
вдруг неожиданно суждено было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев.
Вдруг и я вслед за ними иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и жизнь моя
не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился; все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорей в путь!
Вдруг раздался пронзительный свист, но
не ветра, а боцманских свистков, и вслед за тем разнесся по всем палубам крик десяти голосов: «Пошел все наверх!» Мгновенно все народонаселение фрегата бросилось снизу вверх; отсталых матросов побуждали боцмана.
Это особенно приятно, когда многие спят по каютам и
не знают, в чем дело, а тут
вдруг раздается треск, от которого дрогнет корабль.
А как удивится гость, приехавший на целый день к нашему барину, когда, просидев утро в гостиной и
не увидев никого, кроме хозяина и хозяйки,
вдруг видит за обедом целую ватагу каких-то старичков и старушек, которые нахлынут из задних комнат и занимают «привычные места»!
Начались шквалы: шквалы — это когда вы сидите на даче, ничего
не подозревая, с открытыми окнами,
вдруг на балкон ваш налетает вихрь, врывается с пылью в окна, бьет стекла, валит горшки с цветами, хлопает ставнями, когда бросаются, по обыкновению поздно, затворять окна, убирать цветы, а между тем дождь успел хлынуть на мебель, на паркет.
Едва станешь засыпать — во сне ведь другая жизнь и, стало быть, другие обстоятельства, — приснитесь вы, ваша гостиная или дача какая-нибудь; кругом знакомые лица; говоришь, слушаешь музыку:
вдруг хаос — ваши лица искажаются в какие-то призраки; полуоткрываешь сонные глаза и видишь,
не то во сне,
не то наяву, половину вашего фортепиано и половину скамьи; на картине, вместо женщины с обнаженной спиной, очутился часовой; раздался внезапный треск, звон — очнешься — что такое? ничего: заскрипел трап, хлопнула дверь, упал графин, или кто-нибудь вскакивает с постели и бранится, облитый водою, хлынувшей к нему из полупортика прямо на тюфяк.
Не успел он рассказать мне о падении Шведова, как
вдруг рассыльный явился в дверях.
Я вошел в каюту и
не успел добежать до большой полукруглой софы, как
вдруг сильно поддало.
В одном месте кроется целый лес в темноте, а тут
вдруг обольется ярко лучами солнца, как золотом, крутая окраина с садами.
Не знаешь, на что смотреть, чем любоваться; бросаешь жадный взгляд всюду и
не поспеваешь следить за этой игрой света, как в диораме.
Однако я устал идти пешком и уже
не насильно лег в паланкин, но
вдруг вскочил опять: подо мной что-то было: я лег на связку с бананами и раздавил их. Я хотел выбросить их, но проводники взяли, разделили поровну и съели.
Облака подвигались на высоту пика, потом
вдруг обнажали его вершину, а там опять скрывали ее; казалось, надо было ожидать бури, но ничего
не было: тучи только играли с горами.
Нужно ли вам поэзии, ярких особенностей природы —
не ходите за ними под тропики: рисуйте небо везде, где его увидите, рисуйте с торцовой мостовой Невского проспекта, когда солнце, излив огонь и блеск на крыши домов, протечет чрез Аничков и Полицейский мосты, медленно опустится за Чекуши; когда небо как будто задумается ночью, побледнеет на минуту и
вдруг вспыхнет опять, как задумывается и человек, ища мысли: по лицу на мгновенье разольется туман, и потом внезапно озарится оно отысканной мыслью.
Если б
не эти черные, лоснящиеся лица,
не курчавые, точно напудренные березовым углем волосы, я бы подумал, что я
вдруг зашел в какую-нибудь провинциальную лакейскую.
Так и тут, задумчиво расхаживая по юту, я
вдруг увидел какое-то необыкновенное движение между матросами: это
не редкость на судне; я и думал сначала, что они тянут какой-нибудь брас.
«Завтра, так и быть, велю зарезать свинью…» — «На вахте
не разговаривают: опять лисель-спирт хотите сломать!» —
вдруг раздался сзади нас строгий голос воротившегося капитана.
Случалось ли вам (да как
не случалось поэту!)
вдруг увидеть женщину, о красоте, грации которой долго жужжали вам в уши, и
не найти в ней ничего поражающего?
«Что же в ней особенного? — говорите вы, с удивлением всматриваясь в женщину, — она проста, скромна, ничем
не отличается…» Всматриваетесь долго-долго и
вдруг чувствуете, что любите уже ее страстно!
Мы,
не зная, каково это блюдо, брали доверчиво в рот; но тогда начинались различные затруднения: один останавливался и недоумевал, как поступить с тем, что у него во рту; иной, проглотив
вдруг, делал гримасу, как будто говорил по-английски; другой поспешно проглатывал и метался запивать, а некоторые, в том числе и барон, мужественно покорились своей участи.
Я повернулся на другой бок — над ухом раздался дуэт и потом трио, а там все смолкло и
вдруг — укушение в лоб,
не то в щеку.
«Но это даром
не проходит им, — сказал он, помолчав, — они крепки до времени, а в известные лета силы
вдруг изменяют, и вы увидите в Англии многих индийских героев, которые сидят по углам,
не сходя с кресел, или таскаются с одних минеральных вод на другие».
Солнце всходило высоко; утренний ветерок замолкал; становилось тихо и жарко; кузнечики трещали, стрекозы начали реять по траве и кустам; к нам врывался по временам в карт овод или шмель, кружился над лошадьми и несся дальше, а
не то так затрепещет крыльями над головами нашими большая, как птица, черная или красная бабочка и
вдруг упадет в сторону, в кусты.
Зеленый только было запел: «
Не бил барабан…», пока мы взбирались на холм, но
не успел кончить первой строфы, как мы
вдруг остановились, лишь только въехали на вершину, и очутились перед широким крыльцом большого одноэтажного дома, перед которым уже стоял кабриолет Ферстфельда.
Не успели мы расположиться в гостиной, как
вдруг явились, вместо одной, две и даже две с половиною девицы: прежняя, потом сестра ее, такая же зрелая дева, и еще сестра, лет двенадцати. Ситцевое платье исчезло, вместо него появились кисейные спенсеры, с прозрачными рукавами, легкие из муслинь-де-лень юбки. Сверх того, у старшей была синева около глаз, а у второй на носу и на лбу по прыщику; у обеих вид невинности на лице.
Надо было переправляться вброд; напрасно Вандик понукал лошадей: они
не шли. «Аппл!» — крикнет он, направляя их в воду, но передние две только коснутся ногами воды и
вдруг возьмут направо или налево, к берегу.
Весело и бодро мчались мы под теплыми, но
не жгучими лучами вечернего солнца и на закате,
вдруг прямо из кустов, въехали в Веллингтон. Это местечко построено в яме, тесно, бедно и неправильно. С сотню голландских домиков, мазанок, разбросано между кустами, дубами, огородами, виноградниками и полями с маисом и другого рода хлебом. Здесь более, нежели где-нибудь, живет черных. Проехали мы через какой-то переулок, узенький, огороженный плетнем и кустами кактусов и алоэ, и выехали на большую улицу.
Однажды он, с тремя товарищами, охотился за носорогом, выстрелил в него — зверь побежал; они пустились преследовать его и
вдруг заметили, что в стороне, под деревьями, лежат два льва и с любопытством смотрят на бегущего носорога и на мистера Бена с товарищами,
не трогаясь с места.
И с тех пор комната чтится, как святыня: она наглухо заперта, и постель оставлена в своем тогдашнем виде; никто
не дотрогивался до нее, а я
вдруг лягу!
Я хотел было заснуть, но
вдруг мне пришло в голову сомнение: ведь мы в Африке; здесь вон и деревья, и скот, и люди, даже лягушки
не такие, как у нас; может быть, чего доброго, и мыши
не такие: может быть, они…
Не решив этого вопроса, я засыпал, но беготня и писк разбудили меня опять; открою глаза и вижу, что к окну приблизится с улицы какая-то тень, взглянет и медленно отодвинется, и
вдруг опять сон осилит меня, опять разбудят мыши, опять явится и исчезнет тень в окне…
Лишь только мы въехали на самую высокую точку горы, лошади
вдруг совсем остановились и будто
не могли идти далее.
Я перепугался: бал и обед! В этих двух явлениях выражалось все, от чего так хотелось удалиться из Петербурга на время, пожить иначе, по возможности без повторений, а тут
вдруг бал и обед! Отец Аввакум также втихомолку смущался этим. Он
не был в Капштате и отчаивался уже быть. Я подговорил его уехать, и дня через два, с тем же Вандиком, который был еще в Саймонстоуне, мы отправились в Капштат.
Получив желаемое, я ушел к себе, и только сел за стол писать, как
вдруг слышу голос отца Аввакума, который, чистейшим русским языком, кричит: «Нет ли здесь воды, нет ли здесь воды?» Сначала я
не обратил внимания на этот крик, но, вспомнив, что, кроме меня и натуралиста, в городе русских никого
не было, я стал вслушиваться внимательнее.
Тучи в этот день были еще гуще и непроницаемее. Отцу Аввакуму надо было ехать назад. С сокрушенным сердцем сел он в карету Вандика и выехал,
не видав Столовой горы. «Это меня за что-нибудь Бог наказал!» — сказал он, уезжая. Едва прошел час-полтора, я был в ботаническом саду, как
вдруг вижу...
По трапам еще стремились потоки, но у меня ноги уж были по колени в воде — нечего разбирать, как бы посуше пройти. Мы выбрались наверх: темнота ужасная, вой ветра еще ужаснее;
не видно было, куда ступить.
Вдруг молния.
Я хотел было напомнить детскую басню о лгуне; но как я солгал первый, то мораль была мне
не к лицу. Однако ж пора было вернуться к деревне. Мы шли с час все прямо, и хотя шли в тени леса, все в белом с ног до головы и легком платье, но было жарко. На обратном пути встретили несколько малайцев, мужчин и женщин.
Вдруг до нас донеслись знакомые голоса. Мы взяли направо в лес, прямо на голоса, и вышли на широкую поляну.
Гребцы едва шевелили веслами, разгребая спящую воду. Пробужденная, она густым золотом обливала весла.
Вдруг нас поразил нестерпимый запах гнили. Мы сначала
не догадывались, что это значит; потом уж вспомнили о кораллах и ракушках, которые издают сильный противный запах. Вероятно, мы ехали над коралловой банкой.
От нечего делать я оглядывал стены и
вдруг вижу: над дверью что-то ползет, дальше на потолке тоже, над моей головой, кругом по стенам, в углах — везде. «Что это?» — спросил я слугу-португальца. Он отвечал мне что-то — я
не понял. Я подошел ближе и разглядел, что это ящерицы, вершка в полтора и два величиной. Они полезны в домах, потому что истребляют насекомых.
Мы ехали около часа, как
вдруг наши кучера, в одном месте, с дороги бросились и потащили лошадей и экипаж в кусты. «Куда это? уж
не тигр ли встретился?» — «Нет, это аллея, ведущая к даче Вампоа».
Несмотря на длинные платья, в которые закутаны китаянки от горла до полу, я случайно, при дуновении ветра,
вдруг увидел хитрость. Женщины, с оливковым цветом лица и с черными, немного узкими глазами, одеваются больше в темные цвета. С прической а la chinoise и роскошной кучей черных волос, прикрепленной на затылке большой золотой или серебряной булавкой, они
не неприятны на вид.
A propos о жаре: в одно утро
вдруг Фаддеев
не явился ко мне с чаем, а пришел другой.
Вдруг появилась лодка, только уж
не игрушка, и в ней трое или четверо японцев, два одетые, а два нагие, светло-красноватого цвета, загорелые, с белой, тоненькой повязкой кругом головы, чтоб волосы
не трепались, да такой же повязкой около поясницы — вот и все. Впрочем, наши еще утром видели японцев.
«Отчего у вас, — спросили они, вынув бумагу, исписанную японскими буквами, — сказали на фрегате, что корвет вышел из Камчатки в мае, а на корвете сказали, что в июле?» — «Оттого, —
вдруг послышался сзади голос командира этого судна, который случился тут же, — я похерил два месяца, чтоб
не было придирок да расспросов, где были в это время и что делали». Мы все засмеялись, а Посьет что-то придумал и сказал им в объяснение.
Ну а если б
вдруг вам сказали, что этот балет, эта мечта, узор, сон —
не балет,
не мечта,
не узор и
не сон, а чистейшая действительность?
Как они засуетились, когда попросили их убрать подальше караульные лодки от наших судов, когда
вдруг вздумали и послали одно из судов в Китай, другое на север без позволения губернатора, который привык, чтоб судно
не качнулось на японских водах без спроса, чтоб даже шлюпки европейцев
не ездили по гавани!
Они думают противиться, иногда
вдруг заговорят по-прежнему, требуют, а сами глазами умоляют
не отказать, чтоб им
не досталось свыше.
После этого
вдруг раздался крикливый, жесткий, как карканье вороны, голос Кичибе: он по-голландски передал содержание бумаги нам. Смеяться он
не смел, но втягивал воздух в себя; гримасам и всхлипываньям
не было конца.
Когда стемнело, мы видим
вдруг в проливе, ведущем к городу, как будто две звезды плывут к нам; но это
не японские огни — нет, что-то яркое, живое, вспыхивающее.
Ночь темная, ни зги
не видно, только молния
вдруг обливала нестерпимым блеском весь залив и горы.
Утром поздно уже, переспав два раза срок, путешественник
вдруг освобождает с трудом голову из-под спуда подушек, вскакивает, с прической а l’imbecile [как у помешанного — фр.], и дико озирается по сторонам, думая: «Что это за деревья, откуда они взялись и зачем он сам тут?» Очнувшись, шарит около себя, ища картуза, и видит, что в него вместо головы угодила нога, или ощупывает его под собой, а иногда и вовсе
не находит.
Вдруг — о горе!
не поворотили вовремя — и шкуну потащило течением назад, прямо на огромную, неуклюжую, пеструю джонку; едва-едва отделались и опять пошли лавировать.