Неточные совпадения
Срежет ли ураган у корабля все три мачты:
кажется, как бы
не погибнуть?
Я,
кажется, прилагаю все старания, — говорит он со слезами в голосе и с пафосом, — общество удостоило меня доверия, надеюсь, никто до сих пор
не был против этого, что я блистательно оправдывал это доверие; я дорожу оказанною мне доверенностью…» — и так продолжает, пока дружно
не захохочут все и наконец он сам.
«Завтра на вахту рано вставать, — говорит он, вздыхая, — подложи еще подушку, повыше, да постой,
не уходи, я, может быть, что-нибудь вздумаю!» Вот к нему-то я и обратился с просьбою, нельзя ли мне отпускать по кружке пресной воды на умыванье, потому-де, что мыло
не распускается в морской воде, что я
не моряк, к морскому образу жизни
не привык, и, следовательно, на меня,
казалось бы, строгость эта распространяться
не должна.
В спорах о любви начинают примиряться; о дружбе еще
не решили ничего определительного и,
кажется, долго
не решат, так что до некоторой степени каждому позволительно составить самому себе идею и определение этого чувства.
На эти случаи,
кажется, есть особые глаза и уши, зорче и острее обыкновенных, или как будто человек
не только глазами и ушами, но легкими и порами вбирает в себя впечатления, напитывается ими, как воздухом.
Еще они могли бы тоже принять в свой язык нашу пословицу:
не красна изба углами, а красна пирогами, если б у них были пироги, а то нет; пирожное они подают,
кажется, в подражание другим: это стереотипный яблочный пирог да яичница с вареньем и крем без сахара или что-то в этом роде.
Мне
казалось, что любопытство у них
не рождается от досуга, как, например, у нас; оно
не есть тоже живая черта характера, как у французов,
не выражает жажды знания, а просто — холодное сознание, что то или другое полезно, а потому и должно быть осмотрено.
Механик, инженер
не побоится упрека в незнании политической экономии: он никогда
не прочел ни одной книги по этой части;
не заговаривайте с ним и о естественных науках, ни о чем, кроме инженерной части, — он
покажется так жалко ограничен… а между тем под этою ограниченностью кроется иногда огромный талант и всегда сильный ум, но ум, весь ушедший в механику.
Но, может быть, это все равно для блага целого человечества: любить добро за его безусловное изящество и быть честным, добрым и справедливым — даром, без всякой цели, и
не уметь нигде и никогда
не быть таким или быть добродетельным по машине, по таблицам, по востребованию?
Казалось бы, все равно, но отчего же это противно?
Не все ли равно, что статую изваял Фидий, Канова или машина? — можно бы спросить…
Кажется, женщины в Англии — единственный предмет, который пощадило практическое направление. Они властвуют здесь и, если и бывают предметом спекуляций, как, например, мистрис Домби, то
не более, как в других местах.
Говорят, англичанки еще отличаются величиной своих ног:
не знаю, правда ли? Мне
кажется, тут есть отчасти и предубеждение, и именно оттого, что никакие другие женщины
не выставляют так своих ног напоказ, как англичанки: переходя через улицу, в грязь, они так высоко поднимают юбки, что… дают полную возможность рассматривать ноги.
Мне будет
казаться, что мебель надо «принайтовить», окна
не закрыть ставнями, а «задраить», при свежем ветре буду ждать, что «засвистят всех наверх рифы брать».
Вот я думал бежать от русской зимы и прожить два лета, а приходится,
кажется, испытать четыре осени: русскую, которую уже пережил, английскую переживаю, в тропики придем в тамошнюю осень. А бестолочь какая: празднуешь два Рождества, русское и английское, два Новые года, два Крещенья. В английское Рождество была крайняя нужда в работе — своих рук недоставало: англичане и слышать
не хотят о работе в праздник. В наше Рождество англичане пришли, да совестно было заставлять работать своих.
Я все ждал перемены, препятствия; мне
казалось, судьба одумается и
не пошлет меня дальше: поэтому нерешительно делал в Англии приготовления к отъезду,
не запасал многого, что нужно для дальнего вояжа, и взял кое-что, годное больше для житья на берегу.
Когда судно катится с вершины волны к ее подножию и переходит на другую волну, оно делает такой размах, что,
кажется, сейчас рассыплется вдребезги; но когда убедишься, что этого
не случится, тогда делается скучно, досадно, досада превращается в озлобление, а потом в уныние.
«Что же ты
не смеешься? — спросил я, —
кажется,
не одному Шведову досталось?» Он молчал. «А Паисову досталось?» Он опять разразился хохотом.
И тут солнце светит
не по-нашему, как-то румянее; тени оттого все резче, или уж мне так
показалось после продолжительной дурной погоды.
Кажется, ни за что
не умрешь в этом целебном, полном неги воздухе, в теплой атмосфере, то есть
не умрешь от болезни, а от старости разве, и то когда заживешь чужой век. Однако здесь оканчивает жизнь дочь бразильской императрицы, сестра царствующего императора. Но она прибегла к целительности здешнего воздуха уже в последней крайности, как прибегают к первому знаменитому врачу — поздно: с часу на час ожидают ее кончины.
Лучше,
кажется, и
не выдумаешь вина.
Красная мадера
не имеет ни малейшей сладости; это капитальное вино и нам
показалось несравненно выше белой, madeire secco, которую мы только попробовали, а на другие вина и
не смотрели.
Облака подвигались на высоту пика, потом вдруг обнажали его вершину, а там опять скрывали ее;
казалось, надо было ожидать бури, но ничего
не было: тучи только играли с горами.
Глаза
не без выражения ума и доброты, но более,
кажется, страсти, так что и обыкновенный взгляд их нескромен.
Я видел и англичан, но те
не лежали, а куда-то уезжали верхом на лошадях:
кажется, на свои кофейные плантации…
Опять пошли по узлу, по полтора, иногда совсем
не шли. Сначала мы
не тревожились, ожидая, что
не сегодня, так завтра задует поживее; но проходили дни, ночи, паруса висели, фрегат только качался почти на одном месте, иногда довольно сильно, от крупной зыби, предвещавшей, по-видимому, ветер. Но это только слабое и отдаленное дуновение где-то, в счастливом месте, пронесшегося ветра. Появлявшиеся на горизонте тучки,
казалось, несли дождь и перемену: дождь точно лил потоками, непрерывный, а ветра
не было.
День был удивительно хорош: южное солнце, хотя и осеннее,
не щадило красок и лучей; улицы тянулись лениво, домы стояли задумчиво в полуденный час и
казались вызолоченными от жаркого блеска. Мы прошли мимо большой площади, называемой Готтентотскою, усаженной большими елями, наклоненными в противоположную от Столовой горы сторону, по причине знаменитых ветров, падающих с этой горы на город и залив.
О пирожном я
не говорю: оно то же, что и в Англии, то есть яичница с вареньем, круглый пирог с вареньем и маленькие пирожки с вареньем да еще что-то вроде крема, без сахара, но,
кажется… с вареньем.
В Англии он
казался мне дурен, а здесь ни на что
не похож.
Мне, однако ж,
не интересно
казалось смотреть на катанье шаров, и я, предоставив своим товарищам этих героев, сел в угол.
«Да
не знаю, — равнодушно отвечал я, — вы просили,
кажется, Каролину чай разливать…» «Это
не я, а барон», — перебил меня Посьет.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались
не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и идут в услужение к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и,
кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Не сживаюсь я с этими противоположностями: все мне
кажется, что теперь весна, а здесь готовятся к зиме, то есть к дождям и ветрам, говорят, что фрукты отошли, кроме винограда, все.
Дерево
не очень красиво; оно
показалось мне похожим немного на нашу осину, только листья другие, продолговатые, толще и глаже; при трении они издавали сильный запах камфары.
Как бы,
кажется,
не поломать тут колес и даже ребер и как самым мирным лошадям
не потерять терпение и
не взбеситься, карабкаясь то на горб, то оступаясь в яму?
Я боялся сесть на козетку: на ней,
кажется, никто никогда
не сидел; видно, комнаты выметаются, чистятся,
показываются гостям, потом опять выметаются и запираются надолго.
Здесь делают также карты, то есть дорожные капские экипажи, в каких и мы ехали. Я видел щегольски отделанные,
не уступающие городским каретам. Вандик купил себе новый карт,
кажется, за сорок фунтов. Тот, в котором мы ехали, еле-еле держался. Он сам
не раз изъявлял опасение, чтоб он
не развалился где-нибудь на косогоре. Однако ж он в новом нас
не повез.
Они,
казалось, все более и более жались друг к другу; и когда подъедешь к ним вплоть, они смыкаются сплошной стеной, как будто толпа богатырей, которые стеснились, чтоб дать отпор нападению и
не пускать сквозь.
Каменья эти, на взгляд,
казались не велики, так что Зеленый брался каждый из них легко сбросить с места.
«Они, должно быть, совсем без смысла, — сказал я, — ум у них,
кажется, вовсе
не развит».
Точно как в детстве бывало, когда еще нервы
не окрепли: печь
кажется в темноте мертвецом, висящее всегда в углу платье — небывалым явлением.
Я подумал:
не опять ли
показался секретарь?
Он,
казалось, избегал путешественников и ни во что
не вмешивался, как человек,
не привыкший содержать трактир.
Мы раскланялись, спросили друг друга,
кажется, о здоровье (о погоде здесь
не разговаривают), о цели путешествия и разошлись.
Это волшебное представление, роскошное, обаятельное пиршество, над которым,
кажется, все искусства истощили свои средства, а здесь и признаков искусства
не было.
Природа — нежная артистка здесь. Много любви потратила она на этот, может быть самый роскошный, уголок мира. Местами даже
казалось слишком убрано, слишком сладко. Мало поэтического беспорядка, нет небрежности в творчестве,
не видать минут забвения, усталости в творческой руке, нет отступлений, в которых часто больше красоты, нежели в целом плане создания.
Но мне
показалось неестественно озябнуть при двадцати с лишком градусах тепла, оттого я
не мог проникнуться состраданием к его положению и махнул ему рукою, чтоб он шел вон, лишь только он загородил мне свет.
Европейцы ходят… как вы думаете, в чем? В полотняных шлемах! Эти шлемы совершенно похожи на шлем Дон Кихота. Отчего же
не видать соломенных шляп? чего бы,
кажется, лучше: Манила так близка, а там превосходная солома. Но потом я опытом убедился, что солома слишком жидкая защита от здешнего солнца. Шлемы эти делаются двойные с пустотой внутри и маленьким отверстием для воздуха. Другие, особенно шкипера, носят соломенные шляпы, но обвивают поля и тулью ее белой материей, в виде чалмы.
И на доме,
кажется, написано: «Меня бы
не было здесь, если бы консул
не был нужен: лишь только его
не станет, я сейчас же сгорю или развалюсь».
Вспомните
не одну Венецию, а хоть Испанию например: уж,
кажется, трудно выдумать наряднее эпанчу, а в какую дырявую мантию нарядилась она после! Да одни ли Испания и Венеция?..
Ничего
не бывало: это так
показалось.
Кстати о презервах:
кажется, я о них
не говорил ни слова.