Неточные совпадения
И вдруг неожиданно суждено
было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев. Вдруг и я вслед
за ними иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при
мысли: я
буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и жизнь моя
не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился; все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорей в путь!
«А что, если б у японцев взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться
не умеют, — продолжал я, — что бы
было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою
мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут?
за мысом ничего нет? так только-то?»
Вот какие
мысли приходили мне в голову, когда, вспоминая читанное и слышанное о Китае, я вглядывался в житье-бытье этих народов! Может
быть, синологи, особенно синофилы, возразят многое на это, но я
не выдаю сказанного
за непременную истину. Мне так казалось…
Неточные совпадения
Сначала он принял
было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему
не поедет, и что он
не хочет сидеть
за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил
мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Таким образом оказывалось, что Бородавкин
поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"
была доведена в нем почти до исступления. Дни и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки
не мог. Наконец,
за недостатком оригинальных
мыслей, остановился на том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
«Нет, уж спорить и легкомысленно высказывать свои
мысли ни
за что
не буду», подумал он.
Теперь, напротив, чувство радости и успокоения
было живее, чем прежде, а
мысль не поспевала за чувством.
Она никак
не могла бы выразить тот ход
мыслей, который заставлял ее улыбаться; но последний вывод
был тот, что муж ее, восхищающийся братом и унижающий себя пред ним,
был неискренен. Кити знала, что эта неискренность его происходила от любви к брату, от чувства совестливости
за то, что он слишком счастлив, и в особенности от неоставляющего его желания
быть лучше, — она любила это в нем и потому улыбалась.