Неточные совпадения
И все
было ново нам: мы знакомились с декорациею не наших деревьев, не нашей травы,
кустов и жадно хотели запомнить все: группировку их, отдельный рисунок дерева, фигуру листьев, наконец, плоды; как будто смотрели на это
в последний раз, хотя нам только это и предстояло видеть на долгое время.
В колонии считается более пород птиц, нежели во всей Европе, и именно до шестисот.
Кусты местами
были так часты, что составляли непроходимый лес; но они малорослы, а за ними далеко виднелись или необработанные песчаные равнины, или дикие горы, у подошвы которых белели фермы с яркой густой зеленью вокруг.
Но
в это утро,
в половине марта,
кусты протеа глядели веселее, зелень казалась зеленее, так что немецкий спутник наш заметил, что тут должно
быть много «скотства».
Там
были все наши. Но что это они делают? По поляне текла та же мутная речка,
в которую мы въехали. Здесь она дугообразно разлилась по луговине, прячась
в густой траве и
кустах. Кругом росли редкие пальмы. Трое или четверо из наших спутников, скинув пальто и жилеты, стояли под пальмами и упражнялись
в сбивании палками кокосовых орехов. Усерднее всех старался наш молодой спутник по Капской колонии, П. А. Зеленый, прочие стояли вокруг и смотрели,
в ожидании падения орехов. Крики и хохот раздавались по лесу.
— Пойдемте же
в кусты за ним! — приглашал я, но не пошел. И никто не пошел.
Кусты стеснились
в такую непроницаемую кучу и смотрели так подозрительно, что можно
было побиться об заклад, что там гнездился если не крокодил, так непременно змея, и, вероятно, не одна: их множество на Яве.
Вообще весь рейд усеян мелями и рифами. Беда входить на него без хороших карт! а тут одна только карта и
есть порядочная — Бичи. Через час катер наш, чуть-чуть задевая килем за каменья обмелевшей при отливе пристани, уперся
в глинистый берег. Мы выскочили из шлюпки и очутились —
в саду не
в саду и не
в лесу, а
в каком-то парке, под непроницаемым сводом отчасти знакомых и отчасти незнакомых деревьев и
кустов. Из наших северных знакомцев
было тут немного сосен, а то все новое, у нас невиданное.
И.
В. Фуругельм, которому не нравилось это провожанье, махнул им рукой, чтоб шли прочь: они
в ту же минуту согнулись почти до земли и оставались
в этом положении, пока он перестал обращать на них внимание, а потом опять шли за нами, прячась
в кусты, а где
кустов не
было, следовали по дороге, и все издали.
Когда
будете в Маниле, велите везти себя через Санта-Круц
в Мигель: тут река образует островок, один из тех, которые снятся только во сне да изображаются на картинах; на нем какая-то миньятюрная хижина
в кустах; с одной стороны берега смотрятся
в реку ряды домов, лачужек, дач; с другой — зеленеет луг, за ним плантации.
Было близко сумерек, когда я, с человеком и со всем багажом, по песку, между
кустов тальника, подъехал на двух тройках,
в телегах, к берестяной юрте, одиноко стоящей на правом берегу Лены.
«А там
есть какая-нибудь юрта, на том берегу, чтоб можно
было переждать?» — спросил я. «Однако нет, — сказал он, —
кусты есть… Да почто вам юрта?» — «Куда же чемоданы сложить, пока лошадей приведут?» — «А на берегу: что им доспеется? А не то так
в лодке останутся: не азойно
будет» (то
есть: «Не тяжело»). Я задумался: провести ночь на пустом берегу вовсе не занимательно; посылать ночью
в город за лошадьми взад и вперед восемь верст — когда
будешь под кровлей? Я поверил свои сомнения старику.
Неточные совпадения
Мальчишка просто обезумел от ужаса. Первым его движением
было выбросить говорящую кладь на дорогу; вторым — незаметным образом спуститься из телеги и скрыться
в кусты.
И окошенные
кусты у реки, и сама река, прежде не видная, а теперь блестящая сталью
в своих извивах, и движущийся и поднимающийся народ, и крутая стена травы недокошенного места луга, и ястреба, вившиеся над оголенным лугом, — всё это
было совершенно ново.
Она летела прямо на него: близкие звуки хорканья, похожие на равномерное наддирание тугой ткани, раздались над самым ухом; уже виден
был длинный нос и шея птицы, и
в ту минуту, как Левин приложился, из-за
куста, где стоял Облонский, блеснула красная молния; птица, как стрела, спустилась и взмыла опять кверху.
Брат сел под
кустом, разобрав удочки, а Левин отвел лошадь, привязал ее и вошел
в недвижимое ветром огромное серо-зеленое море луга. Шелковистая с выспевающими семенами трава
была почти по пояс на заливном месте.
Утренняя роса еще оставалась внизу на густом подседе травы, и Сергей Иванович, чтобы не мочить ноги, попросил довезти себя по лугу
в кабриолете до того ракитового
куста, у которого брались окуни. Как ни жалко
было Константину Левину мять свою траву, он въехал
в луг. Высокая трава мягко обвивалась около колес и ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.