Неточные совпадения
Я с Зеленым заняли большой нумер, с двумя постелями, барон и Посьет
спали отдельно в этом же
доме, а мистер Бен, Гошкевич и доктор отправились во флигель, выстроенный внутри двора и обращенный дверями
к садику.
Дома мы узнали, что генерал-губернатор приглашает нас
к обеду. Парадное платье мое было на фрегате, и я не поехал. Я сначала пожалел, что не
попал на обед в испанском вкусе, но мне сказали, что обед был длинен, дурен, скучен, что испанского на этом обеде только и было, что сам губернатор да херес. Губернатора я видел на прогулке, с жокеями, в коляске, со взводом улан; херес пивал, и потому я перестал жалеть.
Пока моряки переживали свою «страшную» минуту, не за себя, а за фрегат, конечно, — я и другие, неприкосновенные
к делу, пили чай, ужинали и, как у себя
дома, легли
спать. Это в первый раз после тревог, холода, качки!
Ломаным русским языком, долго проживавший в Москве — он прибыл в царствование Алексея Михайловича — Краузе объяснил Петру Ананьеву, что нашел его на улице, недалеко от дома, в бесчувственном состоянии и перетащил к себе и стал расспрашивать, кто он и что с ним. Петр Ананьев хотел было пуститься в откровенность, но блеснувшая мысль, что его отправят назад к помещику, оледенила его мозг, и он заявил попросту, что он не помнит, кто он и откуда
попал к дому его благодетеля. Немец лукаво улыбнулся и сказал:
Неточные совпадения
— Ну, Христос с вами! отведите им по клочку земли под огороды! пускай сажают капусту и
пасут гусей! — коротко сказала Клемантинка и с этим словом двинулась
к дому, в котором укрепилась Ираидка.
В ту же ночь в бригадировом
доме случился пожар, который,
к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась
к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и
пало оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
— Ах, Анна Григорьевна, пусть бы еще куры, это бы еще ничего; слушайте только, что рассказала протопопша: приехала, говорит,
к ней помещица Коробочка, перепуганная и бледная как смерть, и рассказывает, и как рассказывает, послушайте только, совершенный роман; вдруг в глухую полночь, когда все уже
спало в
доме, раздается в ворота стук, ужаснейший, какой только можно себе представить; кричат: «Отворите, отворите, не то будут выломаны ворота!» Каково вам это покажется? Каков же после этого прелестник?
И вы, красотки молодые, // Которых позднею порой // Уносят дрожки удалые // По петербургской мостовой, // И вас покинул мой Евгений. // Отступник бурных наслаждений, // Онегин
дома заперся, // Зевая, за перо взялся, // Хотел писать — но труд упорный // Ему был тошен; ничего // Не вышло из пера его, // И не
попал он в цех задорный // Людей, о коих не сужу, // Затем, что
к ним принадлежу.
А во время отлучки и татарва может
напасть: они, турецкие собаки, в глаза не кинутся и
к хозяину на
дом не посмеют прийти, а сзади укусят за пяты, да и больно укусят.