Неточные совпадения
Наконец, миль за полтораста, вдруг дунуло, и я на другой день услыхал обыкновенный шум и суматоху. Доставали канат. Все толпились наверху встречать новый берег.
Каюта моя, во время моей болезни, обыкновенно полнехонька была посетителей:
в ней можно было поместиться троим, а
придет человек семь;
в это же утро никого: все глазели наверху. Только барон Крюднер забежал на минуту.
В кают-компанию
пришел к старшему офицеру писарь с жалобой на музыканта Макарова, что он изломал ему спину.
Мы только что отобедали, я
пришел, по обыкновению,
в капитанскую
каюту выкурить сигару и сел на диван,
в ожидании, пока принесут огня.
Наш рейс по проливу на шкуне «Восток», между Азией и Сахалином, был всего третий со времени открытия пролива. Эта же шкуна уже ходила из Амура
в Аян и теперь шла во второй раз. По этому случаю, лишь только мы миновали пролив, торжественно, не
в урочный час, была положена доска, заменявшая стол, на свое место;
в каюту вместо одиннадцати
пришло семнадцать человек, учредили завтрак и выпили несколько бокалов шампанского.
Неточные совпадения
— Ради бога, не рассердитесь, не растолкуйте превратно моих слов, — сказал он вежливо, но просто. — Мне так было тяжело и прискорбно, что вы придали недавно какой-то нехороший смысл… Впрочем, может быть, я сам
в этом виноват, я не спорю, но я, право, не могу видеть, как вы мучитесь. Ради бога, не отказывайтесь от моей услуги. Я до утра стою на вахте. Моя
каюта остается совершенно свободной. Не побрезгуйте, прошу вас. Там чистое белье… все, что угодно. Я
пришлю горничную… Позвольте мне помочь вам.
Тогда мы кинулись
в вашу
каюту, и Гез клялся, что она
пришла к вам ночью
в Лиссе.
Пока я курил и думал,
пришел Тоббоган. Он обратился ко мне, сказав, что Проктор просит меня зайти к нему
в каюту, если я сносно себя чувствую. Я вышел. Волнение стало заметно сильнее к ночи. Шхуна, прилегая с размаха, поскрипывала на перевалах. Спустясь через тесный люк по крутой лестнице, я прошел за Тоббоганом
в каюту Проктора. Это было чистое помещение сурового типа и так невелико, что между столом и койкой мог поместиться только мат для вытирания ног.
Каюта была основательно прокурена.
Капитан спустился вниз и, не раздеваясь, бросился на диван и тотчас же заснул. А старый штурман,
придя в кают-компанию, велел дежурному вестовому подать себе рюмку водки, честера и хлеба и, основательно закусив, снова поднялся наверх,
в штурманскую рубку, поглядел на карту, отметил приблизительный пункт места корвета и, поднявшись на мостик, сказал Ашанину:
Володя так же страдал теперь, как и его сожитель по
каюте, и, не находя места, не зная, куда деваться, как избавиться от этих страданий, твердо решил, как только «Коршун»
придет в ближайший порт, умолять капитана дозволить ему вернуться
в Россию. А если он не отпустит (хотя этот чудный человек должен отпустить), то он убежит с корвета. Будь что будет!