Неточные совпадения
В разных местах по горам носились облака. Там белое облако стояло неподвижно, как будто
прильнуло к земле, а там раскинулось по горе другое, тонкое и прозрачное, как кисея, и сеяло дождь; гора опоясывалась радугами.
Было близко сумерек, когда я, с человеком и со всем багажом, по песку, между кустов тальника, подъехал на двух тройках, в телегах,
к берестяной юрте, одиноко стоящей на правом берегу
Лены.
«
Лена, значит, шире
к той стороне,
к нагорной, как Волга», — заключил я про себя.
«Скоро ли же будет
Лена?» — спрашивал я, все ожидая, что река
к нагорному берегу будет глубже, следовательно островов не имеет, и откроется во всей красе и величии.
С одной стороны
Лена — я уж сказал какая — пески, кусты и луга, с другой,
к Якутску, — луга, кусты и пески.
После обеда я пошел
к товарищам, которые опередили меня. Через день они отправлялись далее; я хотел ехать вслед за ними, а мне еще надо было запастись меховым платьем и обувью: на
Лене могли застать морозы.
К весне, в феврале и марте, дорога по
Лене, говорят, очень хороша, укатана.
Неточные совпадения
«Куда? Уж эти мне поэты!» // — Прощай, Онегин, мне пора. // «Я не держу тебя; но где ты // Свои проводишь вечера?» // — У Лариных. — «Вот это чудно. // Помилуй! и тебе не трудно // Там каждый вечер убивать?» // — Нимало. — «Не могу понять. // Отселе вижу, что такое: // Во-первых (слушай, прав ли я?), // Простая, русская семья, //
К гостям усердие большое, // Варенье, вечный разговор // Про дождь, про
лён, про скотный двор…»
Она столько раз принималась целовать и крестить Володю, что — полагая, что она теперь обратится ко мне, — я совался вперед; но она еще и еще благословляла его и прижимала
к груди. Наконец я обнял ее и,
прильнув к ней, плакал, плакал, ни о чем не думая, кроме своего горя.
Соня упала на ее труп, обхватила ее руками и так и замерла,
прильнув головой
к иссохшей груди покойницы. Полечка припала
к ногам матери и целовала их, плача навзрыд. Коля и Леня, еще не поняв, что случилось, но предчувствуя что-то очень страшное, схватили один другого обеими руками за плечики и, уставившись один в другого глазами, вдруг вместе, разом, раскрыли рты и начали кричать. Оба еще были в костюмах: один в чалме, другая в ермолке с страусовым пером.
Кнуров. А Робинзон, господа, лишний. Потешились, и будет. Напьется он там до звериного образа — что хорошего! Эта прогулка дело серьезное, он нам совсем не компания. (Указывая в дверь.) Вон он как
к коньяку-то
прильнул.
Я схватил ее руку и
прильнул к ней, обливая слезами умиления.