Неточные совпадения
«Не мешайте:
иду определиться!» — отвечал он и
шел, не оглядываясь, ловить
солнце.
Мне казалось, что я с этого утра только и начал путешествовать, что судьба нарочно
послала нам грозные, тяжелые и скучные испытания, крепкий, семь дней без устали свирепствовавший холодный ветер и серое небо, чтоб живее тронуть мягкостью воздуха, теплым блеском
солнца, нежным колоритом красок и всей этой гармонией волшебного острова, которая связует здесь небо с морем, море с землей — и все вместе с душой человека.
Зима! хороша зима: по улице жарко
идти,
солнце пропекает спину чуть не насквозь.
Тут же, у самого берега, купались наши матросы, иногда выходили на берег и, погревшись на
солнце,
шли опять в воду, но черные дамы не обращали на это ни малейшего внимания: видно, им не в первый раз.
Вы любите вопрошать у самой природы о ее тайнах: вы смотрите на нее глазами и поэта, и ученого… в 110
солнце осталось уже над нашей головой и не
пошло к югу.
Солнце уж высоко; жар палит: в деревне вы не
пойдете в этот час ни рожь посмотреть, ни на гумно.
Европейцы ходят… как вы думаете, в чем? В полотняных
шлемах! Эти
шлемы совершенно похожи на
шлем Дон Кихота. Отчего же не видать соломенных шляп? чего бы, кажется, лучше: Манила так близка, а там превосходная солома. Но потом я опытом убедился, что солома слишком жидкая защита от здешнего
солнца.
Шлемы эти делаются двойные с пустотой внутри и маленьким отверстием для воздуха. Другие, особенно шкипера, носят соломенные шляпы, но обвивают поля и тулью ее белой материей, в виде чалмы.
Погода здесь во все время нашего пребывания была непостоянная: то дует северный муссон, иногда свежий до степени шторма, то
идет проливной, безотрадный дождь. Зато чуть проглянет
солнце — все становится так прозрачно, ясно, так млеет в радости… У нас, однако ж, было довольно дурной погоды — такой уж февраль здесь.
«На берег кому угодно! — говорят часу во втором, — сейчас шлюпка
идет». Нас несколько человек село в катер, все в белом, — иначе под этим
солнцем показаться нельзя — и поехали, прикрывшись холстинным тентом; но и то жарко: выставишь нечаянно руку, ногу, плечо — жжет. Голубая вода не струится нисколько; суда, мимо которых мы ехали, будто спят: ни малейшего движения на них; на палубе ни души. По огромному заливу кое-где ползают лодки, как сонные мухи.
У одного переулка наш вожатый остановился, дав догнать себя, и
пошел между двумя заборами, из-за которых выглядывали жарившиеся на
солнце бананы.
За городом дорога
пошла берегом. Я смотрел на необозримый залив, на наши суда, на озаряемые
солнцем горы, одни, поближе, пурпуровые, подальше — лиловые; самые дальние синели в тумане небосклона. Картина впереди — еще лучше: мы мчались по большому зеленому лугу с декорацией индийских деревень, прячущихся в тени бананов и пальм. Это одна бесконечная шпалера зелени — на бананах нежной, яркой до желтизны, на пальмах темной и жесткой.
Мы видели, однако ж, что хижины были обмазаны глиной, не то что в Гамильтоне; видно, зима не шутит здесь; а теперь пока было жарко так, что мы сняли сюртуки и
шли в жилетах, но все нестерпимо, хотя
солнце клонилось уже к западу.
Все жители Аяна столпились около нас: все благословляли в путь. Ч. и Ф., без сюртуков,
пошли пешком проводить нас с версту. На одном повороте за скалу Ч. сказал: «Поглядите на море: вы больше его не увидите». Я быстро оглянулся, с благодарностью, с любовью, почти со слезами. Оно было сине, ярко сверкало на
солнце серебристой чешуей. Еще минута — и скала загородила его. «Прощай, свободная стихия! в последний раз…»
Ну, фрак, белый галстук, перчатки, и, однако, я был еще бог знает где, и, чтобы попасть к вам на землю, предстояло еще перелететь пространство… конечно, это один только миг, но ведь и луч света от
солнца идет целых восемь минут, а тут, представь, во фраке и в открытом жилете.
Неточные совпадения
За спором не заметили, // Как село
солнце красное, // Как вечер наступил. // Наверно б ночку целую // Так
шли — куда не ведая, // Когда б им баба встречная, // Корявая Дурандиха, // Не крикнула: «Почтенные! // Куда вы на ночь глядючи // Надумали
идти?..»
Стародум. Они жалки, это правда; однако для этого добродетельный человек не перестает
идти своей дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б
солнце перестало светить для того, чтоб слабых глаз не ослепить.
—
Иди, ничаво! — прокричал с красным лицом веселый бородатый мужик, осклабляя белые зубы и поднимая зеленоватый, блестящий на
солнце штоф.
Левин надел большие сапоги и в первый paз не шубу, а суконную поддевку, и
пошел по хозяйству, шагая через ручьи, режущие глаза своим блеском на
солнце, ступая то на ледок, то в липкую грязь.
Погода была ясная. Всё утро
шел частый, мелкий дождик и теперь недавно прояснило. Железные кровли, плиты тротуаров, голыши мостовой, колеса и кожи, медь и жесть экипажей, — всё ярко блестело на майском
солнце. Было 3 часа и самое оживленное время на улицах.