— «У него будет особенно
хороший обед, — задумчиво отвечал барон Крюднер, — званый, и обедать будут, вероятно, в большой столовой.
Неточные совпадения
Действительно, нет
лучше плода: мягкий, нежный вкус, напоминающий сливочное мороженое и всю свежесть фрукта с тонким ароматом. Плод этот, когда поспеет, надо есть ложечкой. Если не ошибаюсь, по-испански он называется нона.
Обед тянулся довольно долго, по-английски, и кончился тоже по-английски: хозяин сказал спич, в котором изъявил удовольствие, что второй раз уже угощает далеких и редких гостей, желал счастливого возвращения и звал вторично к себе.
После
обеда пробовали ходить, но жарко: надо было достать белые куртки. Они и есть в чемодане, да прошу до них добраться без помощи человека! «Нет, уж
лучше пусть жарко будет!…» — заключили некоторые из нас.
В шесть часов мы были уже дома и сели за третий
обед — с чаем. Отличительным признаком этого
обеда или «ужина», как упрямо называл его отец Аввакум, было отсутствие супа и присутствие сосисок с перцем, или,
лучше, перца с сосисками, — так было его много положено. Чай тоже, кажется, с перцем. Есть мы, однако ж, не могли: только шкиперские желудки флегматически поглощали мяса через три часа после
обеда.
Порции их так малы, что человеку с
хорошим аппетитом их
обеда недостанет на закуску.
Прощальный
обед у полномочных был полный,
хороший.
Мы съехали после
обеда на берег, лениво и задумчиво бродили по лесам, или,
лучше сказать, по садам, зашли куда-то в сторону, нашли холм между кедрами, полежали на траве, зашли в кумирню, напились воды из колодца, а вечером пили чай на берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.
«Зачем так много всего этого? — скажешь невольно, глядя на эти двадцать, тридцать блюд, — не
лучше ли два-три блюда, как у нас?..» Впрочем, я не знаю, что
лучше: попробовать ли понемногу от двадцати блюд или наесться двух так, что человек после
обеда часа два томится сомнением, будет ли он жив к вечеру, как это делают иные…
И Нехлюдову, после
хорошего обеда, вина, за кофеем, на мягком кресле, среди ласковых и благовоспитанных людей, становилось всё более и более приятно.
Кроме стрелков, в экспедицию всегда просится много посторонних лиц. Все эти «господа» представляют себе путешествие как легкую и веселую прогулку. Они никак не могут понять, что это тяжелый труд. В их представлении рисуются: караваны, палатки, костры,
хороший обед и отличная погода.
— Ах боже мой! Что ты это, на смех, что ли, Женни? Я тебе говорю, чтоб был
хороший обед, что ревизор у нас будет обедать, а ты толкуешь, что не готов обед. Эх, право!
Неточные совпадения
«Да, да, как это было? — думал он, вспоминая сон. — Да, как это было? Да! Алабин давал
обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Алабин давал
обед на стеклянных столах, да, — и столы пели: Il mio tesoro, [Мое сокровище,] и не Il mio tesoro, a что-то
лучше, и какие-то маленькие графинчики, и они же женщины», вспоминал он.
Споров более не затевалось, а, напротив, после
обеда все были в самом
хорошем расположении духа.
Я очень хорошо помню, как раз за
обедом — мне было тогда шесть лет — говорили о моей наружности, как maman старалась найти что-нибудь
хорошее в моем лице, говорила, что у меня умные глаза, приятная улыбка, и, наконец, уступая доводам отца и очевидности, принуждена была сознаться, что я дурен; и потом, когда я благодарил ее за
обед, потрепала меня по щеке и сказала:
Обед, хотя наскоро сготовленный, вышел очень
хороший, даже обильный; только вино немного, как говорится, подгуляло: почти черный херес, купленный Тимофеичем в городе у знакомого купца, отзывался не то медью, не то канифолью; и мухи тоже мешали.
Это было очень обидно слышать, возбуждало неприязнь к дедушке и робость пред ним. Клим верил отцу: все
хорошее выдумано — игрушки, конфеты, книги с картинками, стихи — все. Заказывая
обед, бабушка часто говорит кухарке: