Цитаты со словом «Яков»
За столом около отвода пьют чай повар Смурый, его помощник
Яков Иваныч, кухонный посудник Максим и официант для палубных пассажиров Сергей, горбун, со скуластым лицом, изрытым оспой, с масляными глазами.
Яков Иваныч рассказывает разные мерзости, посмеиваясь рыдающим смешком, показывая зеленые, гнилые зубы.
Толстый, лысенький
Яков Иваныч говорит только о женщинах и всегда — грязно.
Выходил из кухни
Яков Иваныч, потный, раскаленный; стоял, почесывая голый череп, и, махнув рукою, скрывался или говорил издали...
Они поместились около рубки второго класса, против каюты, где спал
Яков Иванович и Сергей. Баба скоро куда-то исчезла, а к девушке подсел Сергей, жадно растягивая лягушечий рот.
Подбежал Максим, тоже пьяный, и вдвоем они потащили меня по палубе к своей каюте, мимо спящих пассажиров. Но у дверей каюты стоял Смурый, в двери, держась за косяки, —
Яков Иваныч, а девица колотила его по спине кулаками и пьяным голосом кричала...
Самый интересный человек на пароходе — кочегар
Яков Шумов, широкогрудый, квадратный мужик. Курносое лицо его плоско, точно лопата, медвежьи глазки спрятаны под густыми бровями, щеки — в мелких колечках волос, похожих на болотный мох, на голове эти волосы свалялись плотной шапкой, он с трудом просовывает в них кривые пальцы.
Яков жует, по слепому его лицу двигаются сивые колечки волос, шевелятся мохнатые уши; выслушав замечание повара, он продолжает так же мерно и быстро...
— Это тебе награда — лучше не надо, — говорит повар так же легко и складно, как
Яков.
Яков тотчас подхватил его слова...
— Чего ты ругаешься? — удивляется
Яков. — Мужики — все одного дуба желуди. Ты — не ругайся, я ведь с этого лучше никак не стану…
А
Яков подошел к старухе и предложил серьезно...
Разумеется, он живо обыграл меня. Желая отыграться, я поставил на кон поддевку в пять рублей и — проиграл, поставил новые сапоги в трешницу — тоже проиграл. Тогда
Яков сказал мне недовольно, почти сердито...
Яков встал перед ним, спрятав руки за спину, и начал утешать...
Яков, спокойно отходя, сказал...
По картинам журналов я знал, что столица Греции Афины — древнейший и очень красивый город, но
Яков, сомнительно покачивая головой, отвергал Афины.
Яков добродушно смеется...
— Про Медвежонка-то? — равнодушно говорит
Яков. — Что про него думать? Тут думать вовсе нечего.
Яков не торопясь жует и говорит...
— Вона какое слово, — удивляется
Яков, а Медвежонок говорит мне...
—
Яков — хороший человек?
Затосковала она, ходит по двору сама не своя и говорит мне: «Уеду я к своим, к немцам,
Яков, как только муж помрет, — уеду!» Я говорю: «Конешно, надо уезжать!» Помер судья, и уехала она.
— Хороша история? — спрашивает
Яков.
Яков Шумов говорит о душе так же осторожно, мало и неохотно, как говорила о ней бабушка. Ругаясь, он не задевал душу, а когда о ней рассуждали другие, молчал, согнув красную бычью шею. Когда я спрашиваю его — что такое душа? — он отвечает...
И
Яков тоже внушает мне отечески деловито...
— Вот все женятся, а ты,
Яков, почему не женишься?
Я рассказываю теми краткими словами, как рассказывала мне Королева Марго.
Яков слушает, потом спокойно говорит...
Романы рисовали Генриха IV добрым человеком, близким своему народу; ясный, как солнце, он внушал мне убеждение, что Франция — прекраснейшая страна всей земли, страна рыцарей, одинаково благородных в мантии короля и одежде крестьянина: Анис Питу такой же рыцарь, как и д’Артаньян. Когда Генриха убили, я угрюмо заплакал и заскрипел зубами от ненависти к Равальяку. Этот король почти всегда являлся главным героем моих рассказов кочегару, и мне казалось, что
Яков тоже полюбил Францию и «Хенрика».
— Ну-кась, посплю я немножко, — говорил
Яков, опрокидываясь на спину там, где сидел, и через минуту мерно свистал носом.
Осенью, когда берега Камы порыжели, деревья озолотились, а косые лучи солнца стали белеть, —
Яков неожиданно ушел с парохода. Еще накануне этого он говорил мне...
Скоро около него очутился
Яков, и они стали рассматривать карту в календаре, — пассажир водил по ней пальцем, а кочегар спокойно говорил...
Перед тем как
Яков пошел на вахту, я спросил его, что это за человек. Он ответил, усмехаясь...
Наутро
Яков, одетый в короткий, сальный полушубок, в опорках на босую ногу, в изломанной, без полей, соломенной шляпе Медвежонка, тискал мою руку чугунными пальцами и говорил...
И ушел
Яков Шумов, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь, оставив в сердце моем нелегкое, сложное чувство, — было жалко кочегара и досадно на него, было, помнится, немножко завидно, и тревожно думалось: зачем пошел человек неведомо куда?
И — что же за человек
Яков Шумов?
Как в свое время кочегар
Яков, — Осип в моих глазах широко разросся и закрыл собою от меня всех людей.
Однажды, когда я сидел на скамье под стеною кремля, рядом со мною очутился дядя
Яков. Я не заметил, как он подошел, и не сразу узнал его; хотя в течение нескольких лет мы жили в одном городе, но встречались редко, случайно и мельком.
По рассказам бабушки я знал, что за эти годы дядя
Яков окончательно разорился, все прожил, прогулял; служил помощником смотрителя на этапном дворе, но служба кончилась плохо: смотритель заболел, а дядя Яков начал устраивать в квартире у себя веселые пиры для арестантов.
Дядя
Яков наклонился к столу и продолжал, возбужденный так, что даже его маленькие уши вздрагивали...
Неточные совпадения
— Яков-то? Ничего. Он — безобидный, с ним что хошь делай, хоть каленые угли за пазуху ему клади…
Цитаты из русской классики со словом «Яков»
Предложения со словом «як»
- – Та десь з годыну… Краще скажить як там з тим герром бароном, усё гаразд?
- Поверх мягкой войлочной одежды тибетцы носили тёплые безрукавки из шкур яков.
- – Я можу пошить. Я вмию. У мене иголка есть, и ныткы. Тилькы материи дайте и нарисуйте, яки воны, ци маскы…
- (все предложения)
Дополнительно