Неточные совпадения
— Все надо самому испытать,
голуба́
душа, все надо самому знать… Сам не поучишься — никто не научит…
— Не пришла бы я сюда, кабы не ты здесь, — зачем они мне? Да дедушка захворал, провозилась я с ним, не работала, денег нету у меня… А сын, Михайла, Сашу прогнал, поить-кормить надо его. Они обещали за тебя шесть рублей в год давать, вот я и думаю — не дадут ли хоть целковый? Ты ведь около полугода прожил уж… — И шепчет на ухо мне: — Они велели пожурить тебя, поругать, не слушаешься никого, говорят. Уж ты бы,
голуба́
душа, пожил у них, потерпел годочка два, пока окрепнешь! Потерпи, а?
Я очень помню, как осторожно говорила бабушка о
душе, таинственном вместилище любви, красоты, радости, я верил, что после смерти хорошего человека белые ангелы относят
душу его в
голубое небо, к доброму богу моей бабушки, а он ласково встречает ее...
Неточные совпадения
Я не мог надеяться на взаимность, да и не думал о ней:
душа моя и без того была преисполнена счастием. Я не понимал, что за чувство любви, наполнявшее мою
душу отрадой, можно было бы требовать еще большего счастия и желать чего-нибудь, кроме того, чтобы чувство это никогда не прекращалось. Мне и так было хорошо. Сердце билось, как
голубь, кровь беспрестанно приливала к нему, и хотелось плакать.
— Понимаете: небеса! Глубина,
голубая чистота, ясность! И — солнце! И вот я, — ну, что такое я? Ничтожество, болван! И вот — выпускаю
голубей. Летят, кругами, все выше, выше, белые в
голубом. И жалкая
душа моя летит за ними — понимаете?
Душа! А они — там, едва вижу. Тут — напряжение… Вроде обморока. И — страх: а вдруг не воротятся? Но — понимаете — хочется, чтоб не возвратились, понимаете?
В общем Самгину нравилось ездить по капризно изогнутым дорогам, по берегам ленивых рек и перелесками. Мутно-голубые дали, синеватая мгла лесов, игра ветра колосьями хлеба, пение жаворонков, хмельные запахи — все это, вторгаясь в
душу, умиротворяло ее. Картинно стояли на холмах среди полей барские усадьбы, кресты сельских храмов лучисто сияли над землею, и Самгин думал:
Она боялась впасть во что-нибудь похожее на обломовскую апатию. Но как она ни старалась сбыть с
души эти мгновения периодического оцепенения, сна
души, к ней нет-нет да подкрадется сначала греза счастья, окружит ее
голубая ночь и окует дремотой, потом опять настанет задумчивая остановка, будто отдых жизни, а затем… смущение, боязнь, томление, какая-то глухая грусть, послышатся какие-то смутные, туманные вопросы в беспокойной голове.
«На берег кому угодно! — говорят часу во втором, — сейчас шлюпка идет». Нас несколько человек село в катер, все в белом, — иначе под этим солнцем показаться нельзя — и поехали, прикрывшись холстинным тентом; но и то жарко: выставишь нечаянно руку, ногу, плечо — жжет.
Голубая вода не струится нисколько; суда, мимо которых мы ехали, будто спят: ни малейшего движения на них; на палубе ни
души. По огромному заливу кое-где ползают лодки, как сонные мухи.