Неточные совпадения
Написать бы письмо бабушке, чтобы она пришла и выкрала меня из больницы, пока я еще жив, но писать
нельзя: руки
не действуют и
не на чем. Попробовать —
не удастся ли улизнуть отсюда?
— Ты сам ничего
не знаешь, — заговорила она торопливо, со слезами в голосе, и милые глаза ее красиво разгорелись. — Лавочница — распутная, а я — такая, что ли? Я еще маленькая, меня
нельзя трогать и щипать, и все… ты бы вот прочитал роман «Камчадалка», часть вторая, да и говорил бы!
Нам ведь без ответного перед хозяином человека
нельзя — без головы люди
не ходят!
— Невежа, как же ты
не понимаешь, что в губы
нельзя целовать? А еще… в школе учился…
— Разве же я знаю, что можно говорить, чего
нельзя? Тогда поручика засудили в крепость, а матушка его говорит… а, боже мой! Я же
не ученый ничему…
— А пожалуй, верно, я ко всем добрый. Только
не показываю этого,
нельзя это показывать людям, а то они замордуют. На доброго всякий лезет, как бы на кочку в болоте… И затопчут. Иди принеси пива…
— Ты меня прости, ведь я
не больно потрепала тебя, я ведь нарочно! Иначе
нельзя, — дедушка-то старик, его надо уважить, у него тоже косточки наломаны, ведь он тоже горя хлебнул полным сердцем, — обижать его
не надо. Ты
не маленький, ты поймешь это… Надо понимать, Олеша! Он — тот же ребенок,
не боле того…
— Мамаша, да
не орите вы! Жить
нельзя…
— Да
не трясите стол! Жить
нельзя, гвозди-козыри, собаки на мышах…
Греки
не могут по-нашему, они лопочут как попало, говорят будто слова, а что к чему —
нельзя понять.
— Душу
нельзя обидеть, душа обиды
не принимает, — говорит он. — Души человеческой никак
не коснешься, ничем…
— Почему же
нельзя? Вот видите —
не верю…
Я очень люблю людей и
не хотел бы никого мучить, но
нельзя быть сентиментальным и
нельзя скрывать грозную правду в пестрых словечках красивенькой лжи. К жизни, к жизни! Надо растворить в ней все, что есть хорошего, человечьего в наших сердцах и мозгах.
Софья (одна, глядя на часы). Дядюшка скоро должен вытти. (Садясь.) Я его здесь подожду. (Вынимает книжку и прочитав несколько.) Это правда. Как не быть довольну сердцу, когда спокойна совесть! (Прочитав опять несколько.)
Нельзя не любить правил добродетели. Они — способы к счастью. (Прочитав еще несколько, взглянула и, увидев Стародума, к нему подбегает.)
Разумеется, взятые абсолютно, оба эти сравнения одинаково нелепы, однако
нельзя не сознаться, что в истории действительно встречаются по местам словно провалы, перед которыми мысль человеческая останавливается не без недоумения.
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга, // Андрея Ильича покойного сынок: // Не служит, то есть в том он пользы не находит, // Но захоти — так был бы деловой. // Жаль, очень жаль, он малый с головой // И славно пишет, переводит. //
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб
нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить
нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Осип. Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается, после и выгнать
нельзя. Я, говорит, шутить
не буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы
не поспорить!
нельзя, да и полно! Где ему смотреть на тебя? И с какой стати ему смотреть на тебя?
Послушайте, Иван Кузьмич,
нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать:
не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.