Неточные совпадения
Гулять на улицу меня не пускали, да и некогда было гулять, — работа все росла; теперь, кроме
обычного труда за горничную, дворника и «мальчика на посылках», я должен был ежедневно набивать гвоздями на широкие доски коленкор, наклеивать на него чертежи, переписывать сметы строительных работ хозяина, проверять счета подрядчиков, — хозяин работал с
утра до ночи, как машина.
Запои Жихарева начинались всегда по субботам. Это, пожалуй, не была
обычная болезнь алкоголика-мастерового; начиналось это так:
утром он писал записку и куда-то посылал с нею Павла, а перед обедом говорил Ларионычу...
Неточные совпадения
Утро было прекрасное: опрятные, веселые дома с садиками, вид краснолицых, красноруких, налитых пивом, весело работающих немецких служанок и яркое солнце веселили сердце; но чем ближе они подходили к водам, тем чаще встречались больные, и вид их казался еще плачевнее среди
обычных условий благоустроенной немецкой жизни.
В том, что говорили у Гогиных, он не услышал ничего нового для себя, —
обычная разноголосица среди людей, каждый из которых боится порвать свою веревочку, изменить своей «системе фраз». Он привык думать, что хотя эти люди строят мнения на фактах, но для того, чтоб не считаться с фактами. В конце концов жизнь творят не бунтовщики, а те, кто в эпохи смут накопляют силы для жизни мирной. Придя домой, он записал свои мысли, лег спать, а
утром Анфимьевна, в платье цвета ржавого железа, подавая ему кофе, сказала:
Казалось бы, заснуть в этом заслуженном покое и блаженствовать, как блаженствуют обитатели затишьев, сходясь трижды в день, зевая за
обычным разговором, впадая в тупую дремоту, томясь с
утра до вечера, что все передумано, переговорено и переделано, что нечего больше говорить и делать и что «такова уж жизнь на свете».
В этой, по-видимому, сонной и будничной жизни выдалось, однако ж, одно необыкновенное, торжественное
утро. 1-го марта, в воскресенье, после обедни и
обычного смотра команде, после вопросов: всем ли она довольна, нет ли у кого претензии, все, офицеры и матросы, собрались на палубе. Все обнажили головы: адмирал вышел с книгой и вслух прочел морской устав Петра Великого.
На следующий день, в воскресенье, в 5 часов
утра, когда в женском коридоре тюрьмы раздался
обычный свисток, не спавшая уже Кораблева разбудила Маслову.