Неточные совпадения
— Восемь лет жизни с
таким человеком, как покойный муж, мне кажется, дают право на отдых. Другая на моём месте — женщина с менее развитым чувством долга
и порядочности — давно бы порвала эту тяжёлую цепь, а я несла её, хотя изнемогала под её тяжестью. А смерть детей… ах, Ипполит, если бы ты
знал, что я переживала, теряя их!
— Ипполит Сергеевич, да? Олесова… Я уже
знала, что вы приедете сегодня,
и явилась посмотреть, какой вы. Никогда не видала учёных
и… не
знала, что они могут быть
такие.
— Как я живу? — вскричала девушка. — Хорошо! —
И она даже закрыла глаза от удовольствия. —
Знаете, я просыпаюсь утром,
и, если день ясный, мне становится сразу ужасно весело! Точно мне подарили что-то дорогое
и красивое,
такое, что я давно хотела иметь…
— Я думала, вы всё будете говорить разные мудрости… это не
так, а вот этак,
и все глупы, а я — умница… У папы гостил товарищ, тоже полковник, как
и папа,
и тоже учёный, как вы. Но он военный учёный… как это?.. генерального штаба… он был ужасно надутый… по-моему, он даже ничего
и не
знал, а просто хвастался…
—
Знаете что — хотите кататься в лодке? Доедем до леса, там пойдём гулять
и к обеду вернёмся. Идёт? Я ужасно рада, что сегодня
такой ясный день
и я не дома… А то у папы опять разыгралась подагра,
и мне пришлось бы возиться с ним. А папа капризный, когда болен…
— О да! Но я не люблю их — скучные!
И пишут всё
такое, что я сама
знаю не хуже их.
— Я не люблю читать о мужиках; что интересного в их жизни? Я
знаю их, живу с ними
и вижу, что о них пишут неверно, неправду. Они
такими жалкими описываются, а они просто подлые, их совсем не за что жалеть. Они только одного
и хотят — надуть вас, украсть у вас что-нибудь. Клянчат всегда, ноют, гадкие, грязные… А они ведь умные, о! они даже очень хитрые; как они мучат меня иногда, если б вы
знали!
— Вы, должно быть, очень добрый, если
так говорите. Но ведь вы не
знаете мужиков, не жили в деревне. Они несчастны — это верно, но кто же в этом виноват? Они ведь хитрые,
и никто им не мешает сделаться счастливыми.
— Её жизнь подсказала мне… Видишь ли, он на четыре года моложе меня… только что кончил университет. Я
знаю, что это опасно для меня…
и, как это сказать?.. Я хотела бы устроить дело с ним
так, чтоб мои имущественные права не подвергались никакому риску.
— Гм… этого холода я не ощущаю, ибо мне ясно моё место в великом механизме жизни, более поэтическом, чем все фантазии… Что же касается до метафизических брожений чувства
и ума, то ведь это,
знаете, дело вкуса. Пока ещё никто не
знает, что
такое красота? Во всяком случае, следует полагать, что это ощущение физиологическое.
Я хочу
знать, что
такое материя,
и мне отвечают буквально
так: «материя — это содержимое того места пространства, в котором мы объективируем причину воспринятого нами ощущения».
И убеждал себя в противном. Ему трудно было говорить с ней ещё
и потому, что она почти не
знала даже азбуки общепринятых взглядов. Нужно было начинать с основ,
и её настойчивые вопросы: почему? зачем? — постоянно заводили его в дебри отвлечённостей, где она уже совершенно не понимала ничего. Однажды, утомлённая его противоречиями, она изложила ему свою философию в
таких словах...
Восходы эти я, может, не одну тысячу раз видел… Леса
и реки тоже мне известны; зачем мне читать про них? А это в каждой книжке
и, по-моему, совсем лишнее… Всяк по-своему заход солнца понимает… У всякого свои глаза есть. А вот про людей — интересно. Читаешь,
так думаешь: «А как бы ты сам сделал, коли бы тебя на эту линию поставить?» Хоть
и знаешь, что всё это неправда.
— Да! Но они
узнают, о!
узнают!
И… может быть,
такое подумают обо мне…
— Нужно читать только те книги, которые учат понимать смысл жизни, желания людей
и мотивы их поступков. Нужно
знать, как плохо живут люди
и как хорошо они могли бы жить, если б были более умны
и более уважали права друг друга. А те книги, которые вы читаете, лгут,
и лгут грубо. Вот они внушили вам дикое представление о героизме…
И что же? Теперь вы будете искать в жизни
таких людей, каковы они в этих книжках…
— Ка-ак же!
Так я ему
и дамся!.. Я,
знаете, я его… —
и она, закрыв лицо передником, закачалась на ногах в приступе неудержимого смеха. — Дорогой в воду ссунула!
— Посмотрите, сосны точно прислушиваются к чему-то. Там среди них тихо-тихо. Мне иногда кажется, что лучше всего жить вот
так — в тишине. Но хорошо
и в грозу… ах, как хорошо! Небо чёрное, молнии злые, ветер воет… в это время выйти в поле, стоять там
и петь — громко петь, или бежать под дождём, против ветра.
И зимой. Вы
знаете, однажды во вьюгу я заблудилась
и чуть не замёрзла.
— «Я-то ничего, я уж пожил, а вот вам…» —
и всё обо мне. Он меня очень любит, даже ругает иногда,
знаете, ворчит на меня, сердито
так: «Ах, ты, безбожница, сорви-голова, бесстыжая вертушка!..»
— А кони озябли
и пошли сами, шли-шли
и дошли до деревни, на тринадцать вёрст в сторону от нашей. Вы
знаете, наша деревня здесь близко, версты четыре, пожалуй. Вот если идти
так вдоль берега
и потом по тропе, в лесу направо, там будет ложбина
и уже видно усадьбу. А дорогой отсюда вёрст десять.
—
Так,
знаете… хорошо здесь! Лес хорош… а вы в нём как фея… или — вы богиня,
и лес — ваш храм.
— Я
знаю, что вы рады мне
так же, как
и я рада видеть вас, — ласково сказала гостья.
—
И я тоже не люблю, но — что же делать? Вы видите, какая у нас скука! — огорчённо заявила девушка. — Я
знаю, что вы стали
такой оттого, что скучно.
Неточные совпадения
Купцы.
Так уж сделайте
такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не
знаем, как
и быть: просто хоть в петлю полезай.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть
и большая честь вам, да все,
знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка будет гневаться, что
так замешкались.
Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально,
и почему ж сторожу
и не завесть его? только,
знаете, в
таком месте неприлично… Я
и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Как бы, я воображаю, все переполошились: «Кто
такой, что
такое?» А лакей входит (вытягиваясь
и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?» Они, пентюхи,
и не
знают, что
такое значит «прикажете принять».
Хлестаков. Черт его
знает, что
такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят!
И челюсти заболят, если съешь один
такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя;
и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?