— Вы, должно быть, очень добрый, если так говорите. Но ведь вы не
знаете мужиков, не жили в деревне. Они несчастны — это верно, но кто же в этом виноват? Они ведь хитрые, и никто им не мешает сделаться счастливыми.
Неточные совпадения
— Почему же? У меня ужасно много дела… а помощник один — Никон, денщик папы. Он уже старик и тоже пьёт, но страшный силач и
знает своё дело.
Мужики его боятся. Он — бьёт их, и они тоже раз как-то сильно побили его… очень сильно! Он замечательно честен и предан нам с папой… любит нас, как собака! Я тоже его люблю. Вы, может быть, читали один роман, где есть герой, офицер, граф Луи Граммон, и у него тоже денщик Сади-Коко?
— Я не люблю читать о
мужиках; что интересного в их жизни? Я
знаю их, живу с ними и вижу, что о них пишут неверно, неправду. Они такими жалкими описываются, а они просто подлые, их совсем не за что жалеть. Они только одного и хотят — надуть вас, украсть у вас что-нибудь. Клянчат всегда, ноют, гадкие, грязные… А они ведь умные, о! они даже очень хитрые; как они мучат меня иногда, если б вы
знали!
— Скорняков боится, уже пустил слух, что этой зимою начнёт сводить лес свой, — хочет задобрить народ, чтобы молчали про шинок-то, — работа, дескать, будет. А Астахов кричит — врёт он, лес у нас с ним общий, не деленый, ещё тяжба будет в суде насчёт границ… Не
знают мужики, чью руку держать, а в душе всем смерть хочется, чтобы оба сгинули!
Да был тут человек, // Павлуша Веретенников // (Какого роду, звания, // Не
знали мужики, // Однако звали «барином».
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не
знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с
мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
— // Однако
знать желательно — // Каким же колдовством //
Мужик над всей округою // Такую силу взял?»
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не
знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По воле по моей…»
Сама лисица хитрая, // По любопытству бабьему, // Подкралась к
мужикам, // Послушала, послушала // И прочь пошла, подумавши: // «И черт их не поймет!» // И вправду: сами спорщики // Едва ли
знали, помнили — // О чем они шумят…
Нет на Руси, вы
знаете, // Помалчивать да кланяться // Запрета никому!» // Однако я противился: // «Вам,
мужикам, сполагоря, // А мне-то каково?