Неточные совпадения
Шалимов (целуя ее
руку, волнуясь). Мне кажется, что, когда я рядом с вами… я стою у преддверия неведомого, глубокого, как море, счастья… Что вы обладаете
волшебной силой, которой могли бы насытить другого человека, как магнит насыщает железо… И у меня рождается дерзкая, безумная мысль… Мне кажется, что если бы вы… (Он прерывает свою речь, оглядывается. Варвара Михайловна следит за ним.)
Красный столб остался позади, еще один крутой поворот, дорожка выпрямляется, вторая трибуна, приближаясь, чернеет и пестреет издали гудящей толпой и быстро растет с каждым шагом. «Еще! — позволяет наездник, — еще, еще!» Изумруд немного горячится и хочет сразу напрячь все свои силы в беге. «Можно ли?» — думает он. «Нет, еще рано, не волнуйся, — отвечают, успокаивая,
волшебные руки. — Потом».
Прошло с полчаса. На ипподроме опять зазвонили. Теперь наездник сел на американку без перчаток. У него были белые, широкие,
волшебные руки, внушавшие Изумруду привязанность и страх.
Неточные совпадения
Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; [
руку и сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то
волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
Татьяна, милая Татьяна! // С тобой теперь я слезы лью; // Ты в
руки модного тирана // Уж отдала судьбу свою. // Погибнешь, милая; но прежде // Ты в ослепительной надежде // Блаженство темное зовешь, // Ты негу жизни узнаешь, // Ты пьешь
волшебный яд желаний, // Тебя преследуют мечты: // Везде воображаешь ты // Приюты счастливых свиданий; // Везде, везде перед тобой // Твой искуситель роковой.
Есть много хорошеньких лиц, бледных, черноглазых синьор с открытой головой и
волшебным веером в
руках.
Среди рассеянной Москвы, // При толках виста и бостона, // При бальном лепете молвы // Ты любишь игры Аполлона. // Царица муз и красоты, //
Рукою нежной держишь ты //
Волшебный скипетр вдохновений, // И над задумчивым челом, // Двойным увенчанным венком, // И вьется, и пылает гений. // Певца, плененного тобой, // Не отвергай смиренной дани, // Внемли с улыбкой голос мой, // Как мимоездом Каталани // Цыганке внемлет кочевой.
Держа ложку в
руке, я превратился сам в статую и смотрел, разиня рот и выпуча глаза, на эту кучу людей, то есть на оркестр, где все проворно двигали
руками взад и вперед, дули ртами и откуда вылетали чудные, восхитительные
волшебные звуки, то как будто замиравшие, то превращавшиеся в рев бури и даже громовые удары…