Неточные совпадения
Невеста, задыхаясь
в тяжёлом, серебряной парчи, сарафане с вызолоченными ажурными пуговицами от
ворота до подола, —
в шушуне золотой парчи на плечах,
в белых и голубых лентах; она сидит, как ледяная,
в переднем
углу и, отирая кружевным платком потное лицо, звучно «стиховодит...
Никита сидел на крыше до поры, пока на месте пожарища засверкала золотом груда
углей, окружая чёрные колонны печных труб. Потом он слез на землю, вышел за
ворота и столкнулся с отцом, мокрым, выпачканным сажей, без картуза,
в изорванной поддёвке.
Очнувшись, я машинально запахнул на себе шубу, вдруг ощутив нестерпимый холод, и, еще плохо сознавая, что делаю, пополз
в угол ворот и там присел, съежившись и скорчившись, в углублении между воротами и выступом стены.
Неточные совпадения
Засим это странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел
ворота тот же час запереть, потом обошел кладовые, с тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех
углах, колотя деревянными лопатками
в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после того заглянул
в кухню, где под видом того чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился
в свою комнату.
Да, может быть, боязни тайной, // Чтоб муж иль свет не угадал // Проказы, слабости случайной… // Всего, что мой Онегин знал… // Надежды нет! Он уезжает, // Свое безумство проклинает — // И,
в нем глубоко погружен, // От света вновь отрекся он. // И
в молчаливом кабинете // Ему припомнилась пора, // Когда жестокая хандра // За ним гналася
в шумном свете, // Поймала, за
ворот взяла // И
в темный
угол заперла.
Были минуты, когда Дронов внезапно расцветал и становился непохож сам на себя. Им овладевала задумчивость, он весь вытягивался, выпрямлялся и мягким голосом тихо рассказывал Климу удивительные полусны, полусказки. Рассказывал, что из колодца
в углу двора вылез огромный, но легкий и прозрачный, как тень, человек, перешагнул через
ворота, пошел по улице, и, когда проходил мимо колокольни, она, потемнев, покачнулась вправо и влево, как тонкое дерево под ударом ветра.
Улицу перегораживала черная куча людей; за
углом в переулке тоже работали, катили по мостовой что-то тяжелое. Окна всех домов закрыты ставнями и окна дома Варвары — тоже, но оба полотнища
ворот — настежь. Всхрапывала пила, мягкие тяжести шлепались на землю. Голоса людей звучали не очень громко, но весело, — веселость эта казалась неуместной и фальшивой. Неугомонно и самодовольно звенел тенористый голосок:
— Папиросу выклянчил? — спросил он и, ловко вытащив папиросу из-за уха парня, сунул ее под свои рыжие усы
в угол рта; поддернул штаны, сшитые из мешка, уперся ладонями
в бедра и, стоя фертом, стал рассматривать Самгина, неестественно выкатив белесые, насмешливые глаза. Лицо у него было грубое, солдатское,
ворот рубахи надорван, и, распахнувшись, она обнажала его грудь, такую же полосатую от пыли и пота, как лицо его.