Неточные совпадения
Уже вскоре после приезда, в кухне во время обеда, вспыхнула ссора: дядья внезапно вскочили
на ноги и, перегибаясь через
стол, стали выть и рычать
на дедушку, жалобно скаля зубы и встряхиваясь, как собаки, а дед, стуча ложкой по
столу, покраснел весь и звонко — петухом — закричал...
Дядя Михаил, согнувшись над
столом, гонял наперсток пальцем и дул
на него; мастер невозмутимо шил; тени прыгали по его огромной лысине; прибежал дядя Яков и, спрятавшись за угол печи, тихонько смеялся там; бабушка терла
на терке сырой картофель.
Было жутко, холодно. Я залез под
стол и спрятался там. Потом в кухню тяжко ввалился дед в енотовой шубе, бабушка в салопе с хвостами
на воротнике, дядя Михаил, дети и много чужих людей. Сбросив шубу
на пол, дед закричал...
Мне весело было смотреть
на него и
на бабушку: она, облокотясь о
стол, упираясь кулаком в щеки, смотрела
на нас и негромко смеялась, говоря...
Дед, упираясь руками в
стол, медленно поднялся
на ноги, лицо его сморщилось, сошлось к носу, стало жутко похоже
на топор.
Иногда он, стоя в окне, как в раме, спрятав руки за спину, смотрел прямо
на крышу, но меня как будто не видел, и это очень обижало. Вдруг отскакивал к
столу и, согнувшись вдвое, рылся
на нем.
Пришла мать, от ее красной одежды в кухне стало светлее, она сидела
на лавке у
стола, дед и бабушка — по бокам ее, широкие рукава ее платья лежали у них
на плечах, она тихонько и серьезно рассказывала что-то, а они слушали ее молча, не перебивая. Теперь они оба стали маленькие, и казалось, что она — мать им.
Но теперь я решил изрезать эти святцы и, когда дед отошел к окошку, читая синюю, с орлами, бумагу, я схватил несколько листов, быстро сбежал вниз, стащил ножницы из
стола бабушки и, забравшись
на полати, принялся отстригать святым головы. Обезглавил один ряд, и — стало жалко святцы; тогда я начал резать по линиям, разделявшим квадраты, но не успел искрошить второй ряд — явился дедушка, встал
на приступок и спросил...
Мать, веселая и спокойная, обняла ее, уговаривая не огорчаться; дедушка, измятый, усталый, сел за
стол и, навязывая салфетку
на шею, ворчал, щуря от солнца затекшие глаза...
Нас привлекли к суду, — в кухне за
столом сидели дед, бабушка, мать и допрашивали нас, — помню, как смешно отвечал Саша
на вопросы деда...
Мать выдернула меня из-за
стола, я с позором был прогнан
на чердак, — пришла бабушка и хохотала, зажимая себе рот...
По субботам к вотчиму десятками являлись рабочие продавать записки
на провизию, которую они должны были брать в заводской лавке, этими записками им платили вместо денег, а вотчим скупал их за полцены. Он принимал рабочих в кухне, сидя за
столом, важный, хмурый, брал записку и говорил...
Учитель был желтый, лысый, у него постоянно текла кровь из носа, он являлся в класс, заткнув ноздри ватой, садился за
стол, гнусаво спрашивал уроки и вдруг, замолчав
на полуслове, вытаскивал вату из ноздрей, разглядывал ее, качая головою. Лицо у него было плоское, медное, окисшее, в морщинах лежала какая-то прозелень, особенно уродовали это лицо совершенно лишние
на нем оловянные глаза, так неприятно прилипавшие к моему лицу, что всегда хотелось вытереть щеки ладонью.
Несколько дней я сидел в первом отделении,
на передней парте, почти вплоть к
столу учителя, — это было нестерпимо, казалось, он никого не видит, кроме меня, он гнусил всё время...
Когда он, маленький, в широкой черной одежде и смешном ведерке
на голове, сел за
стол, высвободил руки из рукавов и сказал: «Ну, давайте беседовать, дети мои!» — в классе сразу стало тепло, весело, повеяло незнакомо приятным.
Я слышал, как он ударил ее, бросился в комнату и увидал, что мать, упав
на колени, оперлась спиною и локтями о стул, выгнув грудь, закинув голову, хрипя и страшно блестя глазами, а он, чисто одетый, в новом мундире, бьет ее в грудь длинной своей ногою. Я схватил со
стола нож с костяной ручкой в серебре, — им резали хлеб, это была единственная вещь, оставшаяся у матери после моего отца, — схватил и со всею силою ударил вотчима в бок.
Я брал Колю — он стонал и тянулся к
столу. Встречу мне, хрипя, поднималась мать, протягивая сухие руки без мяса
на них, длинная, тонкая, точно ель с обломанными ветвями.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже
на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к
столу что-нибудь да
на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что
на жизнь мою готовы покуситься.
Неласково // Глядит
на них семья, // Они в дому шумливые, //
На улице драчливые, // Обжоры за
столом…
Вошла — и все я вспомнила: // Свечами воску ярого // Обставлен, среди горенки // Дубовый
стол стоял, //
На нем гробочек крохотный // Прикрыт камчатной скатертью, // Икона в головах…
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый
стол белеется //
На самом берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
Немного спустя после описанного выше приема письмоводитель градоначальника, вошедши утром с докладом в его кабинет, увидел такое зрелище: градоначальниково тело, облеченное в вицмундир, сидело за письменным
столом, а перед ним,
на кипе недоимочных реестров, лежала, в виде щегольского пресс-папье, совершенно пустая градоначальникова голова… Письмоводитель выбежал в таком смятении, что зубы его стучали.