Неточные совпадения
Клим видел, что Макаров, согнувшись, следит за ногами учителя так, как будто ждет, когда Томилин споткнется. Ждет нетерпеливо. Требовательно и громко ставит
вопросы, точно желая разбудить уснувшего, но
ответов не получает.
— На все
вопросы, Самгин, есть только два
ответа: да и нет. Вы, кажется, хотите придумать третий? Это — желание большинства людей, но до сего дня никому еще не удавалось осуществить его.
Вместо
ответа Макарова раздался строгий
вопрос матери...
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов. В этом состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел в свою комнату, открыл окно и сел, глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты?
Ответов на эти
вопросы он не искал.
Клим подумал, что, наверное, он, отвечая, приподнял левое плечо, как всегда делал, уклоняясь от прямого
ответа на
вопрос.
Не ожидая
ответа, он тотчас раскрыл смысл
вопроса...
Это прозвучало так обиженно, как будто было сказано не ею. Она ушла, оставив его в пустой, неприбранной комнате, в тишине, почти не нарушаемой робким шорохом дождя. Внезапное решение Лидии уехать, а особенно ее испуг в
ответ на
вопрос о женитьбе так обескуражили Клима, что он даже не сразу обиделся. И лишь посидев минуту-две в состоянии подавленности, сорвал очки с носа и, до боли крепко пощипывая усы, начал шагать по комнате, возмущенно соображая...
Во всех этих людях, несмотря на их внешнее различие, Самгин почувствовал нечто единое и раздражающее. Раздражали они грубоватостью и дерзостью
вопросов, малограмотностью, одобрительными усмешечками в
ответ на речи Маракуева. В каждом из них Самгин замечал нечто анекдотическое, и, наконец, они вызывали впечатление людей, уже оторванных от нормальной жизни, равнодушно отказавшихся от всего, во что должны бы веровать, во что веруют миллионы таких, как они.
«А — что бы я сказал на месте царя?» — спросил себя Самгин и пошел быстрее. Он не искал
ответа на свой
вопрос, почувствовав себя смущенным догадкой о возможности своего сродства с царем.
Потом он думал еще о многом мелочном, — думал для того, чтоб не искать
ответа на
вопрос: что мешает ему жить так, как живут эти люди? Что-то мешало, и он чувствовал, что мешает не только боязнь потерять себя среди людей, в ничтожестве которых он не сомневался. Подумал о Никоновой: вот с кем он хотел бы говорить! Она обидела его нелепым своим подозрением, но он уже простил ей это, так же, как простил и то, что она служила жандармам.
Оно было
ответом на
вопрос толстой, краснорожей бабы, высунувшейся из двери какой-то лавочки; изумленно выкатив кругленькие, синие глазки, она громко спросила...
«Почему же командует этот?» — подумал Самгин, но
ответа на
вопрос свой не стал искать. Он чувствовал себя сброшенным и в плену, в нежилом доме.
—
Вопросы, на которые у нас нет иных
ответов, кроме книжных, — пренебрежительно закончила Марина его фразу.
На этот
вопрос он не нашел
ответа и задумался о том, что и прежде смущало его: вот он знает различные системы фраз, и среди них нет ни одной, внутренне сродной ему.
На этот
вопрос он не стал искать
ответа, ибо, впервые откровенно признав ее власть, смутился.
У него неожиданно возник — точно подкрался откуда-то из темного уголка мозга —
вопрос: чего хотела Марина, крикнув ему: «Ох, да иди, что ли!» Хотела она, чтобы он ушел, или — чтоб остался с нею? Прямого
ответа на этот
вопрос он не искал, понимая, что, если Марина захочет, — она заставит быть ее любовником. Завтра же заставит. И тут он снова унизительно видел себя рядом с нею пред зеркалом.
Найти
ответ на
вопрос этот не хватило времени, — нужно было определить: где теперь Марина? Он высчитал, что Марина уже третьи сутки в Париже, и начал укладывать вещи в чемодан.
Вопрос остался без
ответа. Позвонил, спросил кофе, русские газеты, начал мыться, а в памяти навязчиво звучало...
Слуга принес вино и помог Самгину не ответить на
вопрос, да Попов и не ждал
ответа, продолжая...
Прищурив острые глаза свои, девушка не сразу поняла
вопрос, а поняв, прижалась к нему, и ее
ответ он перевел так...
О себе он наговорил чепухи, а на
вопрос о революции строго ответил, что об этом не говорят с женщиной в постели, и ему показалось, что
ответ этот еще выше поднял его в глазах Бланш.
На улице было солнечно и холодно, лужи, оттаяв за день, снова покрывались ледком, хлопотал ветер, загоняя в воду перья куриц, осенние кожаные листья, кожуру лука, дергал пальто Самгина, раздувал его тревогу… И, точно в
ответ на каждый толчок ветра, являлся
вопрос...
«Надо искать работы», — напоминал он себе и снова двигался по бесчисленным залам Эрмитажа, рассматривая вещи, удовлетворяясь тем, что наблюдаемое не ставит
вопросов, не требует
ответов, разрешая думать о них как угодно или — не думать.
И, повторяя краткие, осторожные
ответы Клима, он ставил
вопросы...
Этот интересный
вопрос тотчас же и с небывалой остротой встал пред ним, обращаясь к нему, и Клим Иванович торопливо нашел
ответ...
Ответа на этот
вопрос он не стал искать, сознавая, что
ответ потребовал бы от него действия, для которого он не имеет силы. Ускорив шаг, он повернул за угол.
Неточные совпадения
Кончилось достославное градоначальство, омрачившееся в последние годы двукратным вразумлением глуповцев."Была ли в сих вразумлениях необходимость?" — спрашивает себя летописец и, к сожалению, оставляет этот
вопрос без
ответа.
Но и на этот раз
ответом было молчание или же такие крики, которые совсем не исчерпывали
вопроса. Лицо начальника сперва побагровело, потом как-то грустно поникло.
Другое было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения, ничего другого не подразумевали под ними и что они, ничего не объясняя, только отрицали те
вопросы, без
ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его
вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души и т. п.
После обычных
вопросов о желании их вступить в брак, и не обещались ли они другим, и их странно для них самих звучавших
ответов началась новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их смысл, но не могла. Чувство торжества и светлой радости по мере совершения обряда всё больше и больше переполняло ее душу и лишало ее возможности внимания.
И среди молчания, как несомненный
ответ на
вопрос матери, послышался голос совсем другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.