Неточные совпадения
Был один из тех сказочных вечеров, когда русская зима с покоряющей, вельможной щедростью развертывает все свои холодные
красоты. Иней на деревьях сверкал розоватым хрусталем, снег искрился радужной пылью самоцветов,
за лиловыми лысинами речки, оголенной ветром, на лугах лежал пышный парчовый покров, а над ним — синяя тишина, которую, казалось, ничто и никогда не поколеблет. Эта чуткая тишина обнимала все видимое, как бы ожидая, даже требуя, чтоб сказано
было нечто особенно значительное.
—
Пей! Некорректно
быть трезвым, когда собеседник пьян.
Выпьем, например,
за женщин, продающих
красоту свою на растление мужеподобным скотам.
Алина отказалась
пить и, поманив
за собой Дуняшу, вышла из комнаты; шла она, как ходила девушкой, — бережно и гордо несла
красоту свою. Клим, глядя вслед ей, вздохнул.
— Супругу моему я
за то, по́ смерть мою, благодарна
буду, что и любил он меня, и нежил, холил, а
красоту мою — берег.
— Применяют безобразное, чтоб подчеркнуть
красоту, понимаешь? Они, милейший мой, знают, кого чем взять
за жабры. Из-за этой душечки уже две дуэли
было…
Неточные совпадения
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин увидел в полусвете кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте
красоты, на которой она
была уловлена художником на портрете.
Разве не молодость
было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки, в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось в одно с поразившим его своею
красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и
за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего в синей дали?
Только в эту минуту я понял, отчего происходил тот сильный тяжелый запах, который, смешиваясь с запахом ладана, наполнял комнату; и мысль, что то лицо, которое
за несколько дней
было исполнено
красоты и нежности, лицо той, которую я любил больше всего на свете, могло возбуждать ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила душу отчаянием.
Налево от двери стояли ширмы,
за ширмами — кровать, столик, шкафчик, уставленный лекарствами, и большое кресло, на котором дремал доктор; подле кровати стояла молодая, очень белокурая, замечательной
красоты девушка, в белом утреннем капоте, и, немного засучив рукава, прикладывала лед к голове maman, которую не
было видно в эту минуту.
— Довольно, — перебила она. — Вы высказались в коротких словах. Видите ли, вы дали бы мне счастье на полгода, на год, может
быть, больше, словом до новой встречи, когда
красота, новее и сильнее, поразила бы вас и вы увлеклись бы
за нею, а я потом — как себе хочу! Сознайтесь, что так?