Неточные совпадения
Но его не услышали. Перебивая друг друга, они толкали его. Макаров, сняв фуражку, дважды больно ударил козырьком ее по колену Клима. Двуцветные, вихрастые волосы его вздыбились и придали горбоносому
лицу не знакомое Климу, почти хищное
выражение. Лида, дергая рукав шинели Клима, оскаливала зубы нехорошей усмешкой. У нее на щеках вспыхнули красные пятна, уши стали ярко-красными, руки дрожали. Клим еще никогда не видел ее такой злой.
Клим обнял ее и крепко закрыл горячий рот девушки поцелуем. Потом она вдруг уснула, измученно приподняв брови, открыв рот, худенькое
лицо ее приняло такое
выражение, как будто она онемела, хочет крикнуть, но — не может. Клим осторожно встал, оделся.
— Это похоже на фразу из офицерской песни, — неопределенно сказал Макаров, крепко провел ладонями по
лицу и тряхнул головою. На
лице его явилось недоумевающее, сконфуженное
выражение, он как будто задремал на минуту, потом очнулся, разбуженный толчком и очень смущенный тем, что задремал.
Стараясь удержать на
лицах выражение задумчивости и скорби, все шли в угол, к столу; там соблазнительно блестели бутылки разноцветных водок, вызывающе распластались тарелки с закусками. Важный актер, вздыхая, сознавался...
На улице было людно и шумно, но еще шумнее стало, когда вышли на Тверскую. Бесконечно двигалась и гудела толпа оборванных, измятых, грязных людей. Негромкий, но сплошной ропот стоял в воздухе, его разрывали истерические голоса женщин. Люди устало шли против солнца, наклоня головы, как бы чувствуя себя виноватыми. Но часто, когда человек поднимал голову, Самгин видел на истомленном
лице выражение тихой радости.
Было очень неприятно наблюдать внимание Лидии к речам Маракуева. Поставив локти на стол, сжимая виски ладонями, она смотрела в круглое
лицо студента читающим взглядом, точно в книгу. Клим опасался, что книга интересует ее более, чем следовало бы. Иногда Лидия, слушая рассказы о Софии Перовской, Вере Фигнер, даже раскрывала немножко рот; обнажалась полоска мелких зубов, придавая
лицу ее
выражение, которое Климу иногда казалось хищным, иногда — неумным.
Эта странная губа придавала плюшевому
лицу капризное
выражение — с такой обиженной губой сидят среди взрослых дети, уверенные в том, что они наказаны несправедливо.
— Гуманизм во всех его формах всегда был и есть не что иное, как
выражение интеллектуалистами сознания бессилия своего пред
лицом народа. Точно так же, как унизительное проклятие пола мы пытаемся прикрыть сладкими стишками, мы хотим прикрыть трагизм нашего одиночества евангелиями от Фурье, Кропоткина, Маркса и других апостолов бессилия и ужаса пред жизнью.
Иноков вздохнул, оглянулся и пальцами обеих рук вытер глаза;
лицо его, потеряв обычное
выражение хмурости, странно обмякло.
И, съехав на край дивана, сидя в неудобной позе, придав своему
лицу испуганное
выражение, он минут пять брызгал во все стороны словами, связь которых Клим не сразу мог уловить.
Он видел, что Макаров уже не тот человек, который ночью на террасе дачи как бы упрашивал, умолял послушать его домыслы. Он держался спокойно, говорил уверенно. Курил меньше, но, как всегда, дожигал спички до конца.
Лицо его стало жестким, менее подвижным, и взгляд углубленных глаз приобрел
выражение строгое, учительное. Маракуев, покраснев от возбуждения, подпрыгивая на стуле, спорил жестоко, грозил противнику пальцем, вскрикивал...
Он уже не улыбался, хотя под усами его блестели зубы, но
лицо его окаменело, а глаза остановились на
лице Клима с таким жестким
выражением, что Клим невольно повернулся к нему боком, пробормотав...
На минуту
лицо ее стало еще более мягким, приятным, а затем губы сомкнулись в одну прямую черту, тонкие и негустые брови сдвинулись,
лицо приняло
выражение протестующее.
— Домой, это…? Нет, — решительно ответил Дмитрий, опустив глаза и вытирая ладонью мокрые усы, — усы у него загибались в рот, и это очень усиливало добродушное
выражение его
лица. — Я, знаешь, недолюбливаю Варавку. Тут еще этот его «Наш край», — прескверная газетка! И — черт его знает! — он как-то садится на все, на дома, леса, на людей…
Офицер вскинул голову, вытянул ноги под стол, а руки спрятал в карманы, на
лице его явилось
выражение недоумевающее. Потянув воздух носом, он крякнул и заговорил негромко, размышляющим тоном...
Сам он был одет щеголевато, жиденькие волосы его смазаны каким-то жиром и форсисто причесаны на косой пробор. Его новенькие ботинки негромко и вежливо скрипели. В нем вообще явилось что-то вежливенькое и благодушное. Он сел напротив Самгина за стол, выгнул грудь, обтянутую клетчатым жилетом, и на
лице его явилось
выражение готовности все сказать и все сделать. Играя золотым карандашиком, он рассказывал, подскакивая на стуле, точно ему было горячо сидеть...
Пианиста одели в сюртучок, аккуратно уложили в хороший гроб, с фестончиками по краям, обильно украсили цветами, и зеленоватое
лицо законно умершего человека как будто утратило смутившее Самгина жуткое
выражение непонятливости.
У одной, стоявшей рядом с Туробоевым, — горбоносое
лицо ведьмы, и она все время шевелила губами, точно пережевывая какие-то слишком твердые слова, а когда она смыкала губы — на
лице ее появлялось
выражение злой и отчаянной решимости.
Дуняша ушла за аспирином, а он подошел к зеркалу и долго рассматривал в нем почти незнакомое, сухое, длинное
лицо с желтоватой кожей, с мутными глазами, — в них застыло нехорошее, неопределенное
выражение не то растерянности, не то испуга.
За стеклами ее очков он не видел глаз, но нашел, что
лицо ее стало более резко цыганским, кожа — цвета бумаги, выгоревшей на солнце; тонкие, точно рисунок пером, морщинки около глаз придавали ее
лицу выражение улыбчивое и хитроватое; это не совпадало с ее жалобными словами.
Вдохновляясь, поспешно нанизывая слово на слово, размахивая руками, он долго и непонятно объяснял различие между смыслом и причиной, — острые глазки его неуловимо быстро меняли
выражение, поблескивая жалобно и сердито, ласково и хитро. Седобородый, наморщив переносье, открывал и закрывал рот, желая что-то сказать, но ему мешала оса, летая пред его широким
лицом. Третий мужик, отломив от ступени большую гнилушку, внимательно рассматривал ее.
Самгин шагнул еще, наступил на горящую свечу и увидал в зеркале рядом с белым стройным телом женщины человека в сереньком костюме, в очках, с острой бородкой, с
выражением испуга на вытянутом, желтом
лице — с открытым ртом.
Самгин отвечал междометиями, улыбками, пожиманием плеч, — трудно было найти удобные слова. Мать говорила не своим голосом, более густо, тише и не так самоуверенно, как прежде. Ее
лицо сильно напудрено, однако сквозь пудру все-таки просвечивает какая-то фиолетовая кожа. Он не мог рассмотреть
выражения ее подкрашенных глаз, прикрытых искусно удлиненными ресницами. Из ярких губ торопливо сыпались мелкие, ненужные слова.
На бугристом его черепе гладко приклеены жиденькие пряди светло-рыжих волос,
лицо — точно у скопца — совсем голое, только на месте бровей скупо рассеяны желтые щетинки, под ними выпуклые рачьи глаза, голубовато-холодные, с неуловимым
выражением, но как будто веселенькие.
Ее золотистые брови нахмурены, глаза прикрыты ресницами, плотно сжатые, яркие губы придавали ее
лицу выражение усталости и брезгливости.
Придав
лицу своему деловое, ожидающее
выражение, Самгин суховато предложил...
Когда он молчал, глаза придавали холеному
лицу его
выражение разочарованности, а глядя на женщин, широко раскрывались и как бы просили о помощи человеку, чья душа устала, истерзана тайными страданиями.
Лицо его приняло горестное
выражение, и в сочном голосе тоже звучала горечь.
«Издевается?» — спросил Клим Иванович сам себя и впервые отметил, что нижняя губа Харламова толще верхней, а это придает его
лицу выражение брезгливое, а глаза у него мало подвижны и смотрят бесцеремонно прямо. Тотчас же вспомнилось, что фразы Харламова часто звучат двусмысленно.