За окном тяжко двигался крестный ход: обыватели города, во главе с духовенством всех церквей, шли за город, в поле — провожать икону Богородицы
в далекий монастырь, где она пребывала и откуда ее приносили ежегодно в субботу на пасхальной неделе «гостить», по очереди, во всех церквах города, а из церквей, торопливо и не очень «благолепно», носили по всем домам каждого прихода, собирая с «жильцов» десятки тысяч священной дани в пользу монастыря.
Неточные совпадения
Когда губернатор провинции протестовал против этого, консул отвечал, что католические миссионеры,
в разных местах, еще
дальше имеют
монастыри: пусть губернатор выгонит их оттуда, тогда и он откажется от дачи.
В теснившейся
в келье усопшего толпе заметил он с отвращением душевным (за которое сам себя тут же и попрекнул) присутствие, например, Ракитина, или
далекого гостя — обдорского инока, все еще пребывавшего
в монастыре, и обоих их отец Паисий вдруг почему-то счел подозрительными — хотя и не их одних можно было заметить
в этом же смысле.
И все же, когда Дюрталь возвращается
в опостылевший и
далекий Париж, он вспоминает о днях, проведенных
в монастыре траппистов, как о пережитой радости; все парижское вызывает
в нем отвращение.
В монастыре обыкновенно смотрели старинную церковь и взбирались на колокольню, откуда открывался
далекий вид.
В ясную погоду старались увидеть белые пятнышки губернского города и излучины Днепра на горизонте.
Не заметил он, как чрез Никольские ворота вступили они
в Кремль, обошли Ивана Великого и остановились над кремлевским рвом, где тонула
в тени маленькая церковь, а вокруг извивалась зубчатая стена с оригинальными азиатскими башнями, а там тихая Москва-река с перекинутым через нее Москворецким мостом, а еще
дальше облитое лунным светом Замоскворечье и сияющий купол Симонова
монастыря.