Неточные совпадения
Туробоев, холодненький, чистенький и вежливый, тоже смотрел
на Клима, прищуривая темные, неласковые глаза, — смотрел вызывающе. Его слишком красивое лицо особенно сердито морщилось, когда Клим подходил к Лидии, но девочка разговаривала с Климом небрежно, торопливо, притопывая ногами и
глядя в ту сторону, где Игорь. Она все более плотно срасталась с Туробоевым, ходили они взявшись за руки; Климу казалось, что, даже увлекаясь игрою, они играют друг для друга, не видя, не чувствуя никого больше.
Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом
на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не
глядя на учеников, он спрашивал и рассказывал тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
Вскочила и, быстро пробежав по бревнам, исчезла, а Клим еще долго сидел
на корме лодки,
глядя в ленивую воду, подавленный скукой, еще не испытанной им, ничего не желая, но догадываясь, сквозь скуку, что нехорошо быть похожим
на людей, которых он знал.
Играя щипцами для сахара, мать замолчала, с легкой улыбкой
глядя на пугливый огонь свечи, отраженный медью самовара. Потом, отбросив щипцы, она оправила кружевной воротник капота и ненужно громко рассказала, что Варавка покупает у нее бабушкину усадьбу, хочет строить большой дом.
«Мама хочет переменить мужа, только ей еще стыдно», — догадался он,
глядя, как
на красных углях вспыхивают и гаснут голубые, прозрачные огоньки. Он слышал, что жены мужей и мужья жен меняют довольно часто, Варавка издавна нравился ему больше, чем отец, но было неловко и грустно узнать, что мама, такая серьезная, важная мама, которую все уважали и боялись, говорит неправду и так неумело говорит. Ощутив потребность утешить себя, он повторил...
Вслушиваясь в беседы взрослых о мужьях, женах, о семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И,
глядя на мать, он спрашивал себя: будет ли и она говорить так же?
— Я хочу знать правду, — заявлял Дронов,
глядя на Макарова подозрительно и недружелюбно.
— Какая экзальтированная девочка, — заметила мать, одобрительно
глядя на Клима, — он смеялся. Засмеялся и Варавка.
Только однажды, уступив упрямому натиску Макарова, учитель сказал
на ходу и не
глядя на юношей...
«Как все просто, в сущности», — подумал он,
глядя исподлобья
на Макарова, который жарко говорил о трубадурах, турнирах, дуэлях.
Это сопоставление понравилось Климу, как всегда нравились ему упрощающие мысли. Он заметил, что и сам Томилин удивлен своим открытием, видимо — случайным. Швырнув тяжелую книгу
на койку, он шевелил бровями,
глядя в окно, закинув руки за шею, под свой плоский затылок.
— Ты в бабью любовь — не верь. Ты помни, что баба не душой, а телом любит. Бабы — хитрые, ух! Злые. Они даже и друг друга не любят, погляди-ко
на улице, как они злобно да завистно
глядят одна
на другую, это — от жадности все: каждая злится, что, кроме ее, еще другие
на земле живут.
Макаровское недовольство миром раздражало Клима, казалось ему неумной игрой в философа, грубым подражанием Томилину. Он сказал сердито и не
глядя на товарища...
Оставшись глаз
на глаз с Лидией, он удивленно почувствовал, что не знает, о чем говорить с нею. Девушка прошлась по террасе, потом спросила,
глядя в лес...
Спускаясь с террасы в маленькую рощу тонкостволых берез, она сказала, не
глядя на Клима...
Клим вышел в столовую, там, у стола,
глядя на огонь свечи, сидела Лидия, скрестив руки
на груди, вытянув ноги.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно
глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную роль. Снова в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили
на мою постель. Лучше бы отвести его
на чердак. И ему спокойней».
Говоря, он пристально, с улыбочкой, смотрел
на Лидию, но она не замечала этого, сбивая наплывы
на свече ручкой чайной ложки. Доктор дал несколько советов, поклонился ей, но она и этого не заметила, а когда он ушел, сказала,
глядя в угол...
На дворе Макаров сразу посветлел, оживился и,
глядя в прозрачное, холодноватое небо, тихо сказал...
Лидия, непричесанная, в оранжевом халатике, в туфлях
на босую ногу, сидела в углу дивана с тетрадью нот в руках. Не спеша прикрыв голые ноги полою халата, она, неласково
глядя на Клима, спросила...
— Вы помните Лидию Варавку? — спросил Клим. Туробоев ответил не сразу и
глядя на дым своей папиросы...
Ярким зимним днем Самгин медленно шагал по набережной Невы, укладывая в памяти наиболее громкие фразы лекции. Он еще издали заметил Нехаеву, девушка вышла из дверей Академии художеств, перешла дорогу и остановилась у сфинкса,
глядя на реку, покрытую ослепительно блестевшим снегом; местами снег был разорван ветром и обнажались синеватые лысины льда. Нехаева поздоровалась с Климом, ласково улыбаясь, и заговорила своим слабым голосом...
Минуту, две молчали, не
глядя друг
на друга. Клим нашел, что дальше молчать уже неловко, и ему хотелось, чтоб Нехаева говорила еще. Он спросил...
«Пошел к Спивак, это она стучала», — сообразил Клим,
глядя на крышу, где пожарные, растаптывая снег, заставляли его гуще дымиться серым дымом.
Дома она обнаружила и в словах и во всем, что делалось ею, нервную торопливость и раздражение, сгибала шею, как птица, когда она прячет голову под крыло, и,
глядя не
на Самгина, а куда-то под мышку себе, говорила...
Нехаева, в белом и каком-то детском платье, каких никто не носил, морщила нос,
глядя на обилие пищи, и осторожно покашливала в платок. Она чем-то напоминала бедную родственницу, которую пригласили к столу из милости. Это раздражало Клима, его любовница должна быть цветистее, заметней. И ела она еще более брезгливо, чем всегда, можно было подумать, что она делает это напоказ, назло.
Он говорил, нервно покуривая, дыша дымом,
глядя на конец папиросы. Спивак не ответила ему, а старушка Премирова, вздохнув, сказала...
— Это — ересиарх, — сказал Макаров, добродушно усмехаясь и
глядя на Лютова ласково.
— Костромич, — определил Макаров,
глядя в мутноватую даль,
на парчовый город, богато расшитый золотыми пятнами церковных глав.
Казалось, что Туробоев присматривается к нему слишком внимательно, молча изучает, ловит
на противоречиях. Однажды он заметил небрежно и
глядя в лицо Клима наглыми глазами...
Прислонясь к стене, Клим уже не понимал слов, а слушал только ритмические колебания голоса и прикованно смотрел
на Лидию; она, покачиваясь, сидела
на стуле,
глядя в одном направлении с Алиной.
Говорила она — не
глядя на Клима, тихо и как бы проверяя свои мысли. Выпрямилась, закинув руки за голову; острые груди ее высоко подняли легкую ткань блузы. Клим выжидающе молчал.
— Меня эти вопросы волнуют, — говорила она,
глядя в небо. —
На святках Дронов водил меня к Томилину; он в моде, Томилин. Его приглашают в интеллигентские дома, проповедовать. Но мне кажется, что он все
на свете превращает в слова. Я была у него и еще раз, одна; он бросил меня, точно котенка в реку, в эти холодные слова, вот и все.
Вот он идет куда-то широко шагая,
глядя в землю, спрятав руки, сжатые в кулак, за спиною, как бы неся
на плечах невидимую тяжесть.
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов. В этом состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел в свою комнату, открыл окно и сел,
глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов
на эти вопросы он не искал.
Алина,
глядя на звезды, соображала...
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел
на террасу, постоял минуту,
глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной пьесы. Клим пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
Клим находил, что Макаров говорит верно, и негодовал: почему именно Макаров, а не он говорит это? И,
глядя на товарища через очки, он думал, что мать — права: лицо Макарова — двойственно. Если б не его детские, глуповатые глаза, — это было бы лицо порочного человека. Усмехаясь, Клим сказал...
Глядя на Клима смеющимися глазами, он глубоко вздохнул.
— Можно сказать несколько слов? — спросил Туробоев. И, не ожидая разрешения, заговорил, не
глядя на Лютова...
Все молчали,
глядя на реку: по черной дороге бесшумно двигалась лодка,
на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня
на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то
на золотую рыбу с множеством плавников, то
на глубокую, до дна реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
Снова оба,
глядя друг
на друга, тряслись в припадке смеха, а Клим Самгин видел, что теперь по мохнатому лицу хромого льются настоящие слезы.
И вдруг, взглянув
на сына, она отодвинулась от него, замолчала,
глядя в зеленую сеть деревьев. А через минуту, поправляя прядь волос, спустившуюся
на щеку, поднялась со скамьи и ушла, оставив сына измятым этой сценой.
«Конечно, это она потому, что стареет и ревнует», — думал он, хмурясь и
глядя на часы. Мать просидела с ним не более получаса, а казалось, что прошло часа два. Было неприятно чувствовать, что за эти полчаса она что-то потеряла в глазах его. И еще раз Клим Самгин подумал, что в каждом человеке можно обнаружить простенький стерженек,
на котором человек поднимает флаг своей оригинальности.
Напевая, Алина ушла, а Клим встал и открыл дверь
на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою.
Глядя в окно, он сказал...
Глядя, как покачивается тонкая фигура Лидии, окутанная батистом жемчужного цвета, он недоумевал, не ощущая ничего похожего
на те чувствования, о которых читал у художников слова.
В голове еще шумел молитвенный шепот баб, мешая думать, но не мешая помнить обо всем, что он видел и слышал. Молебен кончился. Уродливо длинный и тонкий седобородый старик с желтым лицом и безволосой головой в форме тыквы, сбросив с плеч своих поддевку, трижды перекрестился,
глядя в небо, встал
на колени перед колоколом и, троекратно облобызав край, пошел
на коленях вокруг него, крестясь и прикладываясь к изображениям святых.
Урядник надел фуражку, поправил медали
на груди и ударил мужика по лысому затылку. Мужик отскочил, побежал, остановясь, погладил голову свою и горестно сказал,
глядя на крыльцо школы...
За окном шелестел дождь, гладя стекла. Вспыхнул газовый фонарь, бескровный огонь его осветил мелкий, серый бисер дождевых капель, Лидия замолчала, скрестив руки
на груди, рассеянно
глядя в окно. Клим спросил: что такое дядя Хрисанф?
Но бутафор,
глядя на всех глазами взрослого
на детей, одобрительно и упрямо повторил...