Неточные совпадения
Иногда, чаще всего
в час урока истории, Томилин вставал и ходил по
комнате, семь шагов от стола к двери и обратно, — ходил наклоня голову,
глядя в пол, шаркал растоптанными туфлями и прятал руки за спиной, сжав пальцы так крепко, что они багровели.
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов.
В этом состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел
в свою
комнату, открыл окно и сел,
глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот
в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов на эти вопросы он не искал.
Напевая, Алина ушла, а Клим встал и открыл дверь на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула
в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил
в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не
в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою.
Глядя в окно, он сказал...
Он говорил еще что-то, но, хотя
в комнате и на улице было тихо, Клим не понимал его слов, провожая телегу и
глядя, как ее медленное движение заставляет встречных людей врастать
в панели, обнажать головы. Серые тени испуга являлись на лицах, делая их почти однообразными.
И, взяв Прейса за плечо, подтолкнул его к двери, а Клим, оставшись
в комнате,
глядя в окно на железную крышу, почувствовал, что ему приятен небрежный тон, которым мужиковатый Кутузов говорил с маленьким изящным евреем. Ему не нравились демократические манеры, сапоги, неряшливо подстриженная борода Кутузова; его несколько возмутило отношение к Толстому, но он видел, что все это, хотя и не украшает Кутузова, но делает его завидно цельным человеком. Это — так.
После обеда
в комнате Клима у стены столбом стоял Дмитрий, шевелил пальцами
в карманах брюк и,
глядя под ноги себе, неумело пытался выяснить что-то.
— Хорошо — приятно
глядеть на вас, — говорила Анфимьевна, туго улыбаясь, сложив руки на животе. — Нехорошо только, что на разных квартирах живете, и дорого это, да и не закон будто! Переехали бы вы, Клим Иванович,
в Любашину
комнату.
Она как будто начинала бредить. Потом вдруг замолкла. Это было так странно, точно она вышла из
комнаты, и Самгин снова почувствовал холод испуга. Посидев несколько минут,
глядя в заостренное лицо ее, послушав дыхание, он удалился
в столовую, оставив дверь открытой.
Варвара, сказав, что она устала, скрылась
в комнату, отведенную ей; Самгин тоже ушел к себе и долго стоял у окна, ни о чем не думая,
глядя, как черные клочья облаков нерешительно гасят звезды.
Поднялись на Гудаур, молча ели шашлык, пили густое лиловое вино. Потом
в комнате, отведенной им, Варвара, полураздевшись, устало села на постель и сказала,
глядя в черное окно...
Освещая стол, лампа оставляла
комнату в сумраке, наполненном дымом табака; у стены, вытянув и неестественно перекрутив длинные ноги, сидел Поярков, он, как всегда, низко нагнулся,
глядя в пол, рядом — Алексей Гогин и человек
в поддевке и смазных сапогах, похожий на извозчика; вспыхнувшая
в углу спичка осветила курчавую бороду Дунаева. Клим сосчитал головы, — семнадцать.
Через полчаса он сидел во тьме своей
комнаты,
глядя в зеркало,
в полосу света, свет падал на стекло, проходя
в щель неприкрытой двери, и показывал половину человека
в ночном белье, он тоже сидел на диване, согнувшись, держал за шнурок ботинок и раскачивал его, точно решал — куда швырнуть?
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по
комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря
в него. Остановясь и
глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник
в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
Он весь как-то развинченно мотался, кивал головой, болтал руками, сожалительно чмокал и, остановясь вдруг среди
комнаты, одеревенев,
глядел в пол — говорил глуховатым, бесцветным голосом...
Раза два приходила Варвара, холодно здоровалась, вздергивая голову,
глядя через плечо Клима, шла
в свою
комнату и отбирала белье для себя.
Остановясь среди
комнаты,
глядя в дым своей папиросы, он пропустил перед собою ряд эпизодов: гибель Бориса Варавки, покушение Макарова на самоубийство, мужиков, которые поднимали колокол «всем миром», других, которые сорвали замок с хлебного магазина, 9 Января, московские баррикады — все, что он пережил, вплоть до убийства губернатора.
Явился слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей
комнаты, закурил, решив идти на бульвары. Но, не сходя с места,
глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Говорил Дронов,
глядя в угол
комнаты, косенькие глазки его искали там чего-то, он как будто дремал.
Потом минут десять сидели
в полутемной
комнате, нагруженной сундуками, шкафами с посудой. Денисов, заглянув
в эту
комнату, — крякнул и скрылся, а Фроленков, ласково
глядя на гостя из столицы, говорил...
Посредине
комнаты стоял Денисов,
глядя в пол, сложив руки на животе, медленно вертя большие пальцы; взглянув на гостя, он тряхнул головой.
Неточные совпадения
Сидя на звездообразном диване
в ожидании поезда, она, с отвращением
глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий) на свое положение, и как она войдет
в комнату, и что она скажет ему.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо
глядя на двух офицеров, которые выходили
в это время из
комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени
в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал
в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Спор громче, громче; вдруг Евгений // Хватает длинный нож, и вмиг // Повержен Ленский; страшно тени // Сгустились; нестерпимый крик // Раздался… хижина шатнулась… // И Таня
в ужасе проснулась… //
Глядит, уж
в комнате светло; //
В окне сквозь мерзлое стекло // Зари багряный луч играет; // Дверь отворилась. Ольга к ней, // Авроры северной алей // И легче ласточки, влетает; // «Ну, — говорит, — скажи ж ты мне, // Кого ты видела во сне?»
Всё успокоилось:
в гостиной // Храпит тяжелый Пустяков // С своей тяжелой половиной. // Гвоздин, Буянов, Петушков // И Флянов, не совсем здоровый, // На стульях улеглись
в столовой, // А на полу мосье Трике, //
В фуфайке,
в старом колпаке. // Девицы
в комнатах Татьяны // И Ольги все объяты сном. // Одна, печальна под окном // Озарена лучом Дианы, // Татьяна бедная не спит // И
в поле темное
глядит.
И Раскольников, стараясь не
глядеть на нее, поскорей прошел
в комнату.