Неточные совпадения
Когда
говорили интересное и
понятное, Климу было выгодно, что взрослые забывали о нем, но, если споры утомляли его, он тотчас напоминал о себе, и мать или отец изумлялись...
Варавка был самый интересный и
понятный для Клима. Он не скрывал, что ему гораздо больше нравится играть в преферанс, чем слушать чтение. Клим чувствовал, что и отец играет в карты охотнее, чем слушает чтение, но отец никогда не сознавался в этом. Варавка умел
говорить так хорошо, что слова его ложились в память, как серебряные пятачки в копилку. Когда Клим спросил его: что такое гипотеза? — он тотчас ответил...
«Каждый пытается навязать тебе что-нибудь свое, чтоб ты стал похож на него и тем
понятнее ему. А я — никому, ничего не навязываю», — думал он с гордостью, но очень внимательно вслушивался в суждения Спивак о литературе, и ему нравилось, как она
говорит о новой русской поэзии.
«Это она
говорит потому, что все более заметными становятся люди, ограниченные идеологией русского или западного социализма, — размышлял он, не открывая глаз. — Ограниченные люди —
понятнее. Она видит, что к моим словам прислушиваются уже не так внимательно, вот в чем дело».
— А — что? Ты — пиши! — снова топнул ногой поп и схватился руками за голову, пригладил волосы: — Я — имею право! — продолжал он, уже не так громко. — Мой язык
понятнее для них, я знаю, как надо с ними
говорить. А вы, интеллигенты, начнете…
Теперь я стал замечать, что сестрица моя не все понимает, и потому, перенимая речи у няньки, старался
говорить понятным языком для маленького дитяти.
Неточные совпадения
— «Я не мир, а меч принес»,
говорит Христос, — с своей стороны возразил Сергей Иваныч, просто, как будто самую
понятную вещь приводя то самое место из Евангелия, которое всегда более всего смущало Левина.
А кстати: выводя в «Записках» это «новое лицо» на сцену (то есть я
говорю про Версилова), приведу вкратце его формулярный список, ничего, впрочем, не означающий. Я это, чтобы было
понятнее читателю и так как не предвижу, куда бы мог приткнуть этот список в дальнейшем течении рассказа.
Разговоров значительных между ними и потом не было, но Маслова чувствовала, что, когда он
говорил при ней, его речь была обращена к ней, и что он
говорил для нее, стараясь выражаться как можно
понятнее.
— Да, с этой стороны Лоскутов
понятнее. Но у него есть одно совершенно исключительное качество… Я назвал бы это качество притягательной силой, если бы речь шла не о живом человеке.
Говорю серьезно… Замечаешь, что чувствуешь себя как-то лучше и умнее в его присутствии; может быть, в этом и весь секрет его нравственного влияния.
Стала
говорить она самым простым языком вещи
понятные, очень
понятные, но каких от нее, да и ни от кого прежде, не слышали ее швеи: