Неточные совпадения
Судорожным движением всего тела Клим отполз подальше от этих опасных рук, но, как только он отполз, руки и
голова Бориса исчезли, на взволнованной воде
качалась только черная каракулевая шапка, плавали свинцовые кусочки льда и вставали горбики воды, красноватые в лучах заката.
Он тоже начал смеяться, вначале неуверенно, негромко, потом все охотнее, свободней и наконец захохотал так, что совершенно заглушил рыдающий смешок Лютова. Широко открыв волосатый рот, он тыкал деревяшкой в песок,
качался и охал, встряхивая
головою...
Люди поднимались на носки, вытягивали шеи,
головы их
качались, поднимаясь и опускаясь.
Стремительные глаза Лютова бегали вокруг Самгина, не в силах остановиться на нем, вокруг дьякона, который разгибался медленно, как будто боясь, что длинное тело его не уставится в комнате. Лютов обожженно вертелся у стола, теряя туфли с босых ног; садясь на стул, он склонялся
головою до колен,
качаясь, надевал туфлю, и нельзя было понять, почему он не падает вперед,
головою о пол. Взбивая пальцами сивые волосы дьякона, он взвизгивал...
Ехала бугристо нагруженная зеленая телега пожарной команды, под ее дугою
качался и весело звонил колокольчик. Парой рыжих лошадей правил краснолицый солдат в синей рубахе, медная
голова его ослепительно сияла. Очень странное впечатление будили у Самгина веселый колокольчик и эта медная башка, сиявшая празднично. За этой телегой ехала другая, третья и еще, и над каждой торжественно возвышалась медная
голова.
Клим пораженно провожал глазами одну из телег. На нее был погружен лишний человек, он лежал сверх трупов, аккуратно положенных вдоль телеги, его небрежно взвалили вкось, почти поперек их, и он высунул из-под брезента
голые, разномерные руки; одна была коротенькая, торчала деревянно и растопырив пальцы звездой, а другая — длинная, очевидно, сломана в локтевом сгибе; свесившись с телеги, она свободно
качалась, и кисть ее, на которой не хватало двух пальцев, была похожа на клешню рака.
Глядя на Диомидова, она схватилась за
голову,
качалась, сидя на стуле, и топала ногами. Диомидов тоже смотрел на нее вытаращенным взглядом и кричал...
Пред ними подскакивал и
качался на тонких ножках защитник, небольшой человек с выпученным животом и седым коком на лысоватой
голове; он был похож на петуха и обладал раздражающе звонким голосом.
Было очень шумно, дымно, невдалеке за столом возбужденный еврей с карикатурно преувеличенным носом непрерывно шевелил всеми десятью пальцами рук пред лицом бородатого русского, курившего сигару, еврей тихо, с ужасом на лице говорил что-то и
качался на стуле, встряхивал кудрявой
головою.
— Лягте, — сказал Туробоев и ударом ноги подшиб ноги Самгину, он упал под забор, и тотчас, почти над
головой его, взметнулись рыжие ноги лошади, на ней сидел,
качаясь, голубоглазый драгун со светлыми усиками; оскалив зубы, он взвизгивал, как мальчишка, и рубил саблей воздух, забор, стараясь достать Туробоева, а тот увертывался, двигая спиной по забору, и орал...
Самгин, подхватив женщину под руку, быстро повел ее; она шла покорно, молча, не оглядываясь, навертывая на
голову шаль, смотрела под ноги себе, но шагала тяжело, шаркала подошвами,
качалась, и Самгин почти тащил ее.
Дуняша
качалась на эстраде, точно в воздухе, — сзади ее возвышался в золотой раме царь Александр Второй, упираясь бритым подбородком в золотую Дуняшину
голову.
За углом — шумели, и хотя шум был не силен, от него кружилась
голова. Дождь сыпался гуще, и
голова лошади, высунувшись из-за угла, понуро
качалась.
За углом, на тумбе, сидел, вздрагивая всем телом,
качаясь и тихонько всхлипывая, маленький, толстый старичок с рыжеватой бородкой, в пальто, измазанном грязью; старичка с боков поддерживали двое: постовой полицейский и человек в котелке, сдвинутом на затылок; лицо этого человека было надуто, глаза изумленно вытаращены, он прилаживал мокрую, измятую фуражку на
голову старика и шипел, взвизгивал...
Когда лысый втиснулся в цепь, он как бы покачнул, приподнял от пола людей и придал вращению круга такую быстроту, что отдельные фигуры стали неразличимы, образовалось бесформенное, безрукое тело, — на нем, на хребте его подскакивали,
качались волосатые
головы; слышнее, более гулким стал мягкий топот босых ног; исступленнее вскрикивали женщины, нестройные крики эти становились ритмичнее, покрывали шум стонами...
В сад сошли сверху два черных толстяка, соединенные телом Лютова, один зажал под мышкой у себя ноги его, другой вцепился в плечи трупа, а
голова его, неестественно свернутая набок,
качалась, кланялась.
Он провел очень тяжелую ночь: не спалось, тревожили какие-то незнакомые, неясные и бессвязные мысли,
качалась голова Владимира Лютова,
качались его руки, и одна была значительно короче другой.
В мохнатой комнате все
качалось, кружилось, Самгин хотел встать, но не мог и, не подняв ног с пола, ткнулся
головой в подушку.
Сзади экипажа, на высокой узенькой скамейке,
качается, скрестив руки на груди, маленький негр, весь в белом, в смешной шапочке на курчавой
голове, с детским личиком и важно или обиженно надутыми губами.
Самгину казалось, что шея этого человека гораздо шире
головы и
голова не покоится на шее, а воткнута в нее и
качается на ней, точно арбуз на блюде, которое толкает кто-то.
Впереди толпы шагали, подняв в небо счастливо сияющие лица, знакомые фигуры депутатов Думы, люди в мундирах, расшитых золотом, красноногие генералы, длинноволосые попы, студенты в белых кителях с золочеными пуговицами, студенты в мундирах, нарядные женщины, подпрыгивали, точно резиновые, какие-то толстяки и, рядом с ними, бедно одетые,
качались старые люди с палочками в руках, женщины в пестрых платочках, многие из них крестились и большинство шагало открыв рты, глядя куда-то через
головы передних, наполняя воздух воплями и воем.
Неточные совпадения
Скрыпят телеги грузные, // И, как телячьи
головы, //
Качаются, мотаются // Победные головушки // Уснувших мужиков!
Не ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, //
Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как вышли на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую // С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что
голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…
«Какое наслаждение, после долгого странствования по морю, лечь спать на берегу в постель, которая не
качается, где со столика ничего не упадет, где над вашей
головой не загремит ни бизань-шкот, ни грота-брас, где ничто не шелохнется!..» — думал я… и вдруг вспомнил, что здесь землетрясения — обыкновенное, ежегодное явление. Избави Боже от такой качки!
Председатель опять опустил
голову и, опершись на руку, закрыл глаза. Купец, сидевший рядом с Нехлюдовым, насилу удерживался от сна и изредка
качался; подсудимые, так же как и жандармы за ними, сидели неподвижно.
Слабо
качаясь от толчков дороги, он, не спуская глаз, смотрел на Нехлюдова и на вопрос о здоровье только закрыл глаза и сердито закачал
головой.