Неточные совпадения
Она открыла
дверь, впустив в коридор свет из комнаты. Самгин видел, что лицо у нее смущенное, даже испуганное, а может быть, злое, она прикусила верхнюю губу, и в светлых глазах неласково играли
голубые искры.
Пред ним снова встал сизый, точно
голубь, человечек на фоне льдистых стекол
двери балкона. Он почувствовал что-то неприятно аллегорическое в этой фигурке, прилепившейся, как бездушная, немая деталь огромного здания, высоко над массой коленопреклоненных, восторженно ревущих людей. О ней хотелось забыть, так же как о Лидии и о ее муже.
Когда в
дверях буфета сочно прозвучал голос Марины, лохматая голова быстро вскинулась, показав смешное, плоское лицо, с широким носом и необыкновенными глазами, — очень большие белки и маленькие, небесно-голубые зрачки.
Это было дома у Марины, в ее маленькой, уютной комнатке.
Дверь на террасу — открыта, теплый ветер тихонько перебирал листья деревьев в саду; мелкие белые облака паслись в небе, поглаживая луну, никель самовара на столе казался
голубым, серые бабочки трепетали и гибли над огнем, шелестели на розовом абажуре лампы. Марина — в широчайшем белом капоте, — в широких его рукавах сверкают голые, сильные руки. Когда он пришел — она извинилась...
Он указал рукой на
дверь в гостиную. Самгин приподнял тяжелую портьеру, открыл
дверь, в гостиной никого не было, в углу горела маленькая лампа под
голубым абажуром. Самгин брезгливо стер платком со своей руки ощущение теплого, клейкого пота.
Неточные совпадения
Взобравшись узенькою деревянною лестницею наверх, в широкие сени, он встретил отворявшуюся со скрипом
дверь и толстую старуху в пестрых ситцах, проговорившую: «Сюда пожалуйте!» В комнате попались всё старые приятели, попадающиеся всякому в небольших деревянных трактирах, каких немало выстроено по дорогам, а именно: заиндевевший самовар, выскобленные гладко сосновые стены, трехугольный шкаф с чайниками и чашками в углу, фарфоровые вызолоченные яички пред образами, висевшие на
голубых и красных ленточках, окотившаяся недавно кошка, зеркало, показывавшее вместо двух четыре глаза, а вместо лица какую-то лепешку; наконец натыканные пучками душистые травы и гвоздики у образов, высохшие до такой степени, что желавший понюхать их только чихал и больше ничего.
Поутру, ранее даже того времени, которое назначено в городе N. для визитов, из
дверей оранжевого деревянного дома с мезонином и
голубыми колоннами выпорхнула дама в клетчатом щегольском клоке, [Клок — дамское широкое пальто.] сопровождаемая лакеем в шинели с несколькими воротниками и золотым галуном на круглой лощеной шляпе.
А в маленькой задней комнатке, на большом сундуке, сидела, в
голубой душегрейке [Женская теплая кофта, обычно без рукавов, со сборками по талии.] и с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную
дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.
Но она все нейдет. Его взяло зло, он собрал рисунки и только хотел унести опять к себе наверх, как распахнулась
дверь и пред ним предстала… Полина Карповна, закутанная, как в облака, в кисейную блузу, с
голубыми бантами на шее, на груди, на желудке, на плечах, в прозрачной шляпке с колосьями и незабудками. Сзади шел тот же кадет, с веером и складным стулом.
Вскоре у бабушки в спальне поднялась штора, зашипел в сенях самовар,
голуби и воробьи начали слетаться к тому месту, где привыкли получать от Марфеньки корм. Захлопали
двери, пошли по двору кучера, лакеи, а занавеска все не шевелилась.