— Теперь я очень много читаю, — говорила она, показывая мне книги, которые она, идя ко мне, взяла из
городской библиотеки.
Вот по улице в тени акаций, играя хлыстиками, прошли два офицера в белых кителях. Вот на линейке проехала куча евреев с седыми бородами и в картузах. Гувернантка гуляет с директорскою внучкой… Пробежал куда-то Сом с двумя дворняжками… А вот в простеньком сером платье и в красных чулочках, держа в руке «Вестник Европы», пошла Варя. Была, должно быть, в
городской библиотеке…
И впоследствии, в бесплатной
городской библиотеке, он сам давал читателю то, что ему «нужно», видя каждого посетителя насквозь.
Неточные совпадения
Задумал было Валерьян приняться за чтение, но в
библиотеке Петра Григорьича, тоже перевезенной из его
городского дома и весьма немноготомной, оказались только книги масонского содержания, и, к счастью, в одном маленьком шкафике очутился неизвестно откуда попавший Боккачио [Боккачио — Боккаччо Джованни (1313—1375) — итальянский писатель-гуманист, автор «Декамерона».] на французском языке, за которого Ченцов, как за сокровище какое, схватился и стал вместе с супругою целые вечера не то что читать, а упиваться и питаться сим нескромным писателем.
В парикмахерской Передонов потребовал самого хозяина. Хозяин, молодой человек, окончивший недавно
городское училище и почитывавший книги из земской
библиотеки, кончил стричь какого-то незнакомого Передонову помещика. Скоро кончил и подошел к Передонову.
В ожидании же результатов этой судорожной деятельности, он делал внезапные вылазки на пожарный двор, осматривал лавки, в которых продавались съестные припасы, требовал исправного содержания мостовых, пробовал похлебку, изготовляемую в тюремном замке для арестантов, прекращал чуму, холеру, оспу и сибирскую язву, собирал деньги на учреждение детского приюта,
городского театра и публичной
библиотеки, предупреждал и пресекал бунты и в особенности выказывал страстные порывы при взыскании недоимок.
Ни сада, ни театра, ни порядочного оркестра;
городская и клубная
библиотеки посещались только евреями-подростками, так что журналы и новые книги по месяцам лежали неразрезанными; богатые и интеллигентные спали в душных, тесных спальнях, на деревянных кроватях с клопами, детей держали в отвратительно грязных помещениях, называемых детскими, а слуги, даже старые и почтенные, спали в кухне на полу и укрывались лохмотьями.
Это была типичнейшая фигура. Из малограмотных мещан уездного города он сделался настоящим просветителем Нижнего; имел на родине лавчонку, потом завел
библиотеку и кончил свою жизнь заведующим
городской публичной
библиотекой, которая разрослась из его книгохранилища.