— Какой это замечательно умный человек, Сергей Александрыч. Вы представить себе не можете! Купцы его просто на руках носят… И какое остроумие! Недавно на обвинительную речь прокурора он ответил так: «
Господа судьи и господа присяжные… Я могу сравнить речь господина прокурора с тем, если б человек взял ложку, почерпнул щей и пронес ее, вместо рта, к уху». Понимаете: восторг и фурор!..
Но он собой ужасно доволен остался; вспомните, говорит, нелицеприятные
господа судьи, что печальный старец, без ног, живущий честным трудом, лишается последнего куска хлеба; вспомните мудрые слова законодателя: «Да царствует милость в судах».
Все ведь, брат, это брехачи: «
Господа судьи, господа присяжные, внемлите голосу вашей совести!» А сам в это время думает: приведет ли мне господь содрать с моего клиента побольше да повернее; а те тоже — шельма-народец: как ему выиграл процесс, так он, словно из лука стрела, от тебя стрекнет; другого с собаками потом не отыщешь.
Неточные совпадения
Чу! конь стучит копытами, // Чу, сбруя золоченая // Звенит… еще беда! // Ребята испугалися, // По избам разбежалися, // У окон заметалися // Старухи, старики. // Бежит деревней староста, // Стучит в окошки палочкой. // Бежит в поля, луга. // Собрал народ: идут — кряхтят! // Беда!
Господь прогневался, // Наслал гостей непрошеных, // Неправедных
судей! // Знать, деньги издержалися, // Сапожки притопталися, // Знать, голод разобрал!..
— Самоубийство есть самый великий грех человеческий, — ответил он, вздохнув, — но
судья тут — един лишь
Господь, ибо ему лишь известно все, всякий предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва будет о нем.
Господин этот говорил о процессе, который шел теперь в гражданском отделении, как о хорошо знакомом ему деле, называя
судей и знаменитых адвокатов по имени и отчеству.
И сказал тогда аду
Господь: «Не стони, аде, ибо приидут к тебе отселева всякие вельможи, управители, главные
судьи и богачи, и будешь восполнен так же точно, как был во веки веков, до того времени, пока снова приду».
Расслабленный Ришар плачет и только и делает, что повторяет ежеминутно: «Это лучший из дней моих, я иду к
Господу!» — «Да, — кричат пасторы,
судьи и благотворительные дамы, — это счастливейший день твой, ибо ты идешь к
Господу!» Все это двигается к эшафоту вслед за позорною колесницей, в которой везут Ришара, в экипажах, пешком.