Неточные совпадения
— Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в Москву, Павля с мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля целует мамины
руки. Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры, больная потому что и злая тоже. Она говорит: «Бог сделал меня злой». И ей не нравится, что папа знаком с другими
дамами и с твоей мамой; она не любит никаких
дам, только Павлю, которая ведь не
дама, а солдатова жена.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая
руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с
дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную роль. Снова в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
Кончив петь,
дама подошла к столу, взяла из вазы яблоко и, задумчиво погладив его маленькой
рукою, положила обратно.
Лидия села в кресло, закинув ногу на ногу, сложив
руки на груди, и как-то неловко тотчас же начала рассказывать о поездке по Волге, Кавказу, по морю из Батума в Крым. Говорила она, как будто торопясь
дать отчет о своих впечатлениях или вспоминая прочитанное ею неинтересное описание пароходов, городов, дорог. И лишь изредка вставляла несколько слов, которые Клим принимал как ее слова.
— Очень имеют. Особенно — мелкие и которые часто в
руки берешь. Например — инструменты: одни любят вашу
руку, другие — нет. Хоть брось. Я вот не люблю одну актрису, а она
дала мне починить старинную шкатулку, пустяки починка. Не поверите: я долго бился — не мог справиться. Не поддается шкатулка. То палец порежу, то кожу прищемлю, клеем ожегся. Так и не починил. Потому что шкатулка знала: не люблю я хозяйку ее.
Клим улыбнулся, сообразив, что в этом случае улыбка будет значительнее слов, а Иноков снова протянул
руку к бутылке, но отмахнулся от нее и пошел к
дамам.
Через полчаса он убедил себя, что его особенно оскорбляет то, что он не мог заставить Лидию рыдать от восторга, благодарно целовать
руки его, изумленно шептать нежные слова, как это делала Нехаева. Ни одного раза, ни на минуту не
дала ему Лидия насладиться гордостью мужчины, который
дает женщине счастье. Ему было бы легче порвать связь с нею, если бы он испытал это наслаждение.
Размахивая палкой, делая
даме в углу приветственные жесты
рукою в желтой перчатке, Корвин важно шел в угол, встречу улыбке
дамы, но, заметив фельетониста, остановился, нахмурил брови, и концы усов его грозно пошевелились, а матовые белки глаз налились кровью. Клим стоял, держась за спинку стула, ожидая, что сейчас разразится скандал, по лицу Робинзона, по его растерянной улыбке он видел, что и фельетонист ждет того же.
За три недели, одиноко прожитых им в квартире Варвары, он убедился, что Любаша играет роль более значительную, чем он приписывал ей. Приходила нарядная
дама под вуалью, с кружевным зонтиком в
руках, она очень расстроилась и, кажется, даже испугалась, узнав, что Сомова арестована. Ковыряя зонтиком пол, она нервно сказала...
Но Спивак, глядя за плечо его, отмахнулась
рукою и не
дала ему кончить фразу.
По лицу Кутузова было видно, что его одолевает усталость, он даже потянулся недопустимо при
даме и так, что хрустнули сухожилия
рук, закинутых за шею.
Самгин видел, как разломились двери на балконе дворца, блеснул лед стекол, и из них явилась знакомая фигурка царя под
руку с высокой, белой
дамой.
Он отошел к столу, накапал лекарства в стакан,
дал Климу выпить, потом налил себе чаю и, держа стакан в
руках, неловко сел на стул у постели.
— Постой, — сказал он, отирая
руку о колено, — погоди! Как же это? Должен был трубить горнист. Я — сам солдат! Я — знаю порядок. Горнист должен был сигнал
дать, по закону, — сволочь! — Громко всхлипнув, он матерно выругался. — Василья Мироныча изрубили, — а? Он жену поднимал, тут его саблей…
Впереди шагал человек в меховом пальто с хлястиком, в пуховой шляпе странного фасона, он вел под
руку даму и сочно убеждал ее...
— Все это — ненадолго, ненадолго, — сказал доктор, разгоняя дым
рукой. — Ну-ко,
давай, поставим компресс. Боюсь, как левый глаз у него? Вы, Самгин, идите спать, а часа через два-три смените ее…
Несколько часов ходьбы по улицам
дали себя знать, — Самгин уже спал, когда Анфимьевна принесла стакан чаю. Его разбудила Варвара, дергая за
руку с такой силой, точно желала сбросить на пол.
Да и вообще не верю я, что это, — он показал
рукой на окно, — революция и что она может
дать что-то нашей стране.
Из палисадника красивого одноэтажного дома вышла толстая, важная
дама, а за нею — высокий юноша, весь в новом, от панамы на голове до рыжих американских ботинок, держа под мышкой тросточку и натягивая на правую
руку желтую перчатку; он был немножко смешной, но — счастливый и, видимо, сконфуженный счастьем.
— Н-ну, вот, — заговорил Безбедов, опустив
руки, упираясь ладонями в колена и покачиваясь. — Придется вам защищать меня на суде. По обвинению в покушении на убийство, в нанесении увечья… вообще — черт знает в чем!
Дайте выпить чего-нибудь…
Он замолчал, даже поднял
руку, как бы желая закрыть себе рот, и этот судорожный наивный жест
дал Самгину право утвердительно сказать...
Марина не
дала ему договорить, — поставив чашку на блюдце, она сжала пальцы
рук в кулак, лицо ее густо покраснело, и, потрясая кулаком, она проговорила глуховатым голосом...
Перевернув испорченный лист, он снова нарисовал Марину, какой воображал ее,
дал в
руку кадуцей Меркурия, приписал крылышки на ногах и вдруг вспомнил слова Безбедова об «отвлекающей точке».
Но смеялась только высокая, тощая
дама, обвешанная с плеч до колен разнообразными пакетами, с чемоданом в одной
руке, несессером в другой; смеялась она визгливо, напряженно, из любезности; ей было очень неудобно идти, ее толкали больше, чем других, и, прерывая смех свой, она тревожно кричала шутникам...
— А-а, приехал, — ненужно громко сказала Марина и, встряхнув какими-то бумагами в левой
руке, правую быстро вскинула к подбородку Клима. Она никогда раньше не
давала ему целовать
руку, и в этом ее жесте Самгин почувствовал нечто.
— Французы, вероятно, думают, что мы женаты и поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по тарелке; не взяв ни одного из них, она не кивнула головой на тихое «Мерси, мадам!» и низкий поклон гарсона. — Я не в ладу, не в ладу сама с собой, — продолжала она, взяв Клима под
руку и выходя из ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают, в страну, откуда вешателям
дают деньги и где пляшут…
Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно катила солидное ландо: в нем — старуха в черном шелке, в черных кружевах на седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна глаз смотрели в широкую синюю спину кучера,
рука в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно улыбалась, кивая головою, толстая
дама, против них два мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно куклы.
— Соболезную искренно — и тоже чрезвычайно огорчен, — сообщил он, встряхивая
руку Самгина, а
дама басовито сказала...
— Идем, идем, — сказал он, подхватив Ногайцева под
руку и увел в гостиную. Там они, рыженькая
дама и Орехова, сели играть в карты, а Краснов, тихонько покачивая головою, занавесив глаза ресницами, сказал Тосе...
Картежники явились, разделенные на обрадованных и огорченных. Радость сияла на лице Дронова и в глазах важно надутого лица Ореховой, — рыженькая
дама нервно подергивала плечом, Ногайцев, сунув
руки в карманы, смотрел в потолок.
Самгин замолчал, отмечая знакомых: почти бежит, толкая людей, Ногайцев, в пиджаке из чесунчи, с лицом, на котором сияют восторг и пот, нерешительно шагает длинный Иеронимов, держа себя пальцами левой
руки за ухо, наклонив голову, идет Пыльников под
руку с высокой
дамой в белом и в необыкновенной шляпке, важно выступает Стратонов с толстой палкой в
руке, рядом с ним дергается Пуришкевич, лысенький, с бесцветной бородкой, и шагает толсторожий Марков, похожий на празднично одетого бойца с мясной бойни.
Будто в ту пору дедушка его протянул
руку, чтобы Константинополь взять, а немцы — не
дали.
— Стойте, братцы! Достоверно говорю: я в начальство вам не лезу, этого мне не надо, у меня имеется другое направление… И
давайте прекратим посторонний разговор. Возьмем дело в
руки.
— Единодушность надобна, а картошка единодушность тогда показывает, когда ее, картошку, в землю закопают. У нас деревня 63 двора, а богато живет только Евсей Петров Кожин, бездонно брюхо, мужик длинной
руки, охватистого ума. Имеются еще трое, ну, они вроде подручных ему, как ундера — полковнику. Он, Евсей, весной знает, что осенью будет, как жизнь пойдет и какая чему цена. Попросишь его:
дай на семена! Он —
дает…
До Риги ехали в разных вагонах, а в Риге Самгин сделал внушительный доклад Кормилицыну, настращал его возможностью и даже неизбежностью разных скандалов, несчастий, убедил немедленно отправить беженцев на Орел, сдал на
руки ему Осипа и в тот же вечер выехал в Петроград, припоминая и взвешивая все, что
дала ему эта поездка.
В большой столовой со множеством фаянса на стенах Самгина слушало десятка два мужчин и
дам, люди солидных объемов, только один из них, очень тощий, но с круглым, как глобус, брюшком стоял на длинных ногах, спрятав
руки в карманах, покачивая черноволосой головою, сморщив бледное, пухлое лицо в широкой раме черной бороды.
Подошла
дама в золотых очках, взяла его под
руку и молча повела куда-то.
— Я те задам! — проворчал Тагильский, облизнул губы, сунул
руки в карманы и осторожно, точно кот, охотясь за птицей, мелкими шагами пошел на оратора, а Самгин «предусмотрительно» направился к прихожей, чтоб, послушав Тагильского, в любой момент незаметно уйти. Но Тагильский не успел сказать ни слова, ибо толстая
дама возгласила...
К маленькому оратору подошла высокая
дама и, опираясь
рукою о плечо, изящно согнула стан, прошептала что-то в ухо ему, он встал и, взяв ее под
руку, пошел к офицеру. Дронов, мигая, посмотрев вслед ему, предложил...