Неточные совпадения
Перекинувшись еще
десятком камешков, замолчали, принужденные к этому миролюбивыми замечаниями
девиц. Затем Маракуев и Варвара ушли куда-то, а Клим спросил Лидию...
Но вот из-за кулис, под яростный грохот и вой оркестра, выскочило
десятка три искусно раздетых
девиц, в такт задорной музыки они начали выбрасывать из ворохов кружев и разноцветных лент голые ноги; каждая из них была похожа на огромный махровый цветок, ноги их трепетали, как пестики в лепестках,
девицы носились по сцене с такой быстротой, что, казалось, у всех одно и то же ярко накрашенное, соблазнительно улыбающееся лицо и что их гоняет по сцене бешеный ветер.
Нет, оно совершается так потому, что не может иначе совершиться. L'histoire a sa logique, mon cher, [У истории своя логика, дорогой мой (франц.)] и для каких-нибудь двух-трех
десятков девиц не может изменить свое величественное течение!
Неточные совпадения
Варя и сама не робела, да и не робкого
десятка была
девица; но грубости брата становились с каждым словом невежливее и нестерпимее.
Может быть, двадцать расслабленных
девиц видел я,
десятки кликуш и других немощных, и всегда мне было совестно, обидно за них, — жалко бедные, лишенные силы тела, жалко их бесплодного ожидания чуда. Но никогда ещё не чувствовал я жалость с такой силой, как в этот раз.
Было великое возбуждение: толкали тележку, и голова
девицы немощно, бессильно качалась, большие глаза её смотрели со страхом.
Десятки очей обливали больную лучами, на расслабленном теле её скрестились сотни сил, вызванных к жизни повелительным желанием видеть больную восставшей с одра, и я тоже смотрел в глубину её взгляда, и невыразимо хотелось мне вместе со всеми, чтобы встала она, — не себя ради и не для неё, но для чего-то иного, пред чем и она и я — только перья птицы в огне пожара.
Воз оттуда едет, и
девица или женщина идёт; лошадёнка мухортая, голову опустила, почитай, до земли, глаз у неё безнадёжный, а
девица — руки назад и тоже одним глазом смотрит на скотину, измученную работой, а другим — на меня: вот, дескать, и вся тут жизнь моя, и такая же она, как у лошади, — поработаю лет
десяток, согнусь и опущу голову, не изведав никакой радости…
— Такая молодая, прекрасная
девица была!.. — вздохнул Петр Степаныч. — Кому бы и жить, как не ей? — А сам так воззрился на Фленушку, что та хоть не робкого
десятка, а встала и, взяв со стола кулебяку, понесла ее в боковушу.