Неточные совпадения
Клим
думал, что, если эта женщина выздоровеет, она сделает что-нибудь страшное, но
доктор Сомов успокоил его. Он спросил
доктора...
Самгин, слушая его,
думал: действительно преступна власть, вызывающая недовольство того слоя людей, который во всех других странах служит прочной опорой государства. Но он не любил
думать о политике в терминах обычных, всеми принятых, находя, что термины эти лишают его мысли своеобразия, уродуют их. Ему больше нравилось, когда тот же
доктор, усмехаясь, бормотал...
Доктор, схватив шляпу, бросился вниз, Самгин пошел за ним, но так как Любомудров не повторил ему приглашения ехать с ним, Самгин прошел в сад, в беседку. Он вдруг
подумал, что день Девятого января, несмотря на весь его ужас, может быть менее значителен по смыслу, чем сегодняшняя драка, что вот этот серый день более глубоко задевает лично его.
«Учится. Метит в университет, — а наскандалил где-то», —
думал Самгин, переговорив с
доктором, шагая к воротам по дорожке больничного сада. В калитке ворот с ним столкнулся человек в легком не по сезону пальто, в шапке с наушниками.
«Проживет она с этим гигиенистом все свои деньги», — грубо
подумал Самгин, и чувство жалости к матери вдруг окрасилось неприязнью к ней.
Доктор угощал...
«
Думая, что Зотова находится в обморочном состоянии, он вышел и сообщил об этом торговцу галантерейным товаром Я. П. Перцеву, предложив ему позвонить квартиранту Перцева
доктору Евгеньеву.
— Вот в том-то и дело, что совсем не доктор… да-с. А некоторый другой человек… Мы сперва-то тоже на
доктора подумали, что подкупил его Прохоров, а потом и оказалось…
Несколько раз
доктор думал совсем отказаться от взятой на себя роли, тем более что во всем этом деле ему было в чужом пиру похмелье; он даже раза два заходил к Майзелю с целью покончить все одним ударом, но, как все бесхарактерные люди, терялся и откладывал тяжелое объяснение до следующего дня.
Всю дорогу
доктор думал не о жене, не об Андрее, а об Абогине и людях, живших в доме, который он только что оставил. Мысли его были несправедливы и нечеловечно жестоки. Осудил он и Абогина, и его жену, и Папчинского, и всех, живущих в розовом полумраке и пахнущих духами, и всю дорогу ненавидел их и презирал до боли в сердце. И в уме его сложилось крепкое убеждение об этих людях.
Ответа не последовало. Слепень продолжал летать и стучать по потолку. Со двора не доносилось ни звука, точно весь мир заодно с
доктором думал и не решался говорить. Ольга Ивановна уже не плакала, а по-прежнему в глубоком молчании глядела на цветочную клумбу. Когда Цветков подошел к ней и сквозь сумерки взглянул на ее бледное, истомленное горем лицо, у нее было такое выражение, какое ему случалось видеть ранее во время приступов сильнейшего, одуряющего мигреня.
Неточные совпадения
Левин посмотрел на него, спрашивая взглядом, смеется ли он над ним. Но
доктор и не
думал смеяться.
— А мы
думали вас застать на поле, Василий Семеныч, — обратилась она к
доктору, человеку болезненному, — вы были там?
«То-то пустобрех»,
думал он, применяя в мыслях это название из охотничьего словаря к знаменитому
доктору и слушая его болтовню о признаках болезни дочери.
— А знаешь, я о тебе
думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот
доктор; он очень неглупый малый. И я тебе говорил и говорю: нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.
— Петр Дмитрич! — жалостным голосом начал было опять Левин, но в это время вышел
доктор, одетый и причесанный. «Нет совести у этих людей, —
подумал Левин. — Чесаться, пока мы погибаем!»