Неточные совпадения
— Сдаюсь, — выл Варавка и валился на диван, давя своих врагов. С него брали выкуп пирожными, конфектами, Лида причесывала его растрепанные волосы, бороду, помуслив
палец свой, приглаживала мохнатые брови отца, а он, исхохотавшийся
до изнеможения, смешно отдувался, отирал платком потное лицо и жалобно упрекал...
Она стояла, прислонясь спиною к тонкому стволу березы, и толкала его плечом, с полуголых ветвей медленно падали желтые листья, Лидия втаптывала их в землю, смахивая
пальцами непривычные слезы со щек, и было что-то брезгливое в быстрых движениях ее загоревшей руки. Лицо ее тоже загорело
до цвета бронзы, тоненькую, стройную фигурку красиво облегало синее платье, обшитое красной тесьмой, в ней было что-то необычное, удивительное, как в девочках цирка.
Клим подметил, что Макаров, закурив папиросу, не гасит спичку, а заботливо дает ей догореть в пепельнице
до конца или дожидается, когда она догорит в его
пальцах, осторожно держа ее за обгоревший конец.
Называя органы латинскими терминами, рисуя их очертания
пальцем в воздухе, Макаров быстро и гневно изобразил пред Климом нечто
до того отвратительное, что Самгин попросил его...
— Подумайте, — он говорит со мною на вы! — вскричала она. — Это чего-нибудь стоит. Ах, — вот как? Ты видел моего жениха? Уморительный, не правда ли? — И, щелкнув
пальцами, вкусно добавила: — Умница! Косой, ревнючий. Забавно с ним —
до сотрясения мозгов.
Он дотронулся
пальцем до плеча девушки, заставив ее отшатнуться...
— Ипатьевский, — нерешительно сказал дьякон,
до боли крепко тиснув костлявыми
пальцами ладонь Самгина, и медленно согнулся, поднимая гитару.
Стремительные глаза Лютова бегали вокруг Самгина, не в силах остановиться на нем, вокруг дьякона, который разгибался медленно, как будто боясь, что длинное тело его не уставится в комнате. Лютов обожженно вертелся у стола, теряя туфли с босых ног; садясь на стул, он склонялся головою
до колен, качаясь, надевал туфлю, и нельзя было понять, почему он не падает вперед, головою о пол. Взбивая
пальцами сивые волосы дьякона, он взвизгивал...
Самгин простился со стариком и ушел, убежденный, что хорошо,
до конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он чувствовал себя человеком, который не может вспомнить необходимое ему слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он смотрел в небо и щелкал
пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его?
Обмениваясь незначительными фразами, быстро дошли
до подъезда Прейса, Кутузов ткнул
пальцем в кнопку звонка, а другую руку протянул Климу.
Он видел, что Макаров уже не тот человек, который ночью на террасе дачи как бы упрашивал, умолял послушать его домыслы. Он держался спокойно, говорил уверенно. Курил меньше, но, как всегда, дожигал спички
до конца. Лицо его стало жестким, менее подвижным, и взгляд углубленных глаз приобрел выражение строгое, учительное. Маракуев, покраснев от возбуждения, подпрыгивая на стуле, спорил жестоко, грозил противнику
пальцем, вскрикивал...
Дмитрий встретил его с тихой, осторожной, но все-таки с тяжелой и неуклюжей радостью,
до боли крепко схватил его за плечи жесткими
пальцами, мигая, улыбаясь, испытующе заглянул в глаза и сочным голосом одобрительно проговорил...
— Должны следить, — сказал маленький человек не только уверенно, а даже как будто требовательно. Он достал чайной ложкой остаток варенья со дна стакана, съел его, вытер губы платком и с неожиданным ехидством, которое очень украсило его лицо сыча, спросил, дотронувшись
пальцем до груди Самгина...
— А — кровью пахнет? — шевеля ноздрями, сказала Анфимьевна, и прежде, чем он успел остановить ее, мягко, как перина, ввалилась в дверь к Варваре. Она вышла оттуда тотчас же и так же бесшумно,
до локтей ее руки были прижаты к бокам, а от локтей подняты, как на иконе Знамения Абалацкой богоматери, короткие, железные
пальцы шевелились, губы ее дрожали, и она шипела...
Варвара неприлично и
до слез хохотала, Самгин, опасаясь, что квартирант обидится, посматривал на нее укоризненно. Но Митрофанов не обижался, ему, видимо, нравилось смешить молодую женщину, он вытаскивал из кармана руку и с улыбкой в бесцветных глазах разглаживал
пальцем редковолосые усы.
— И о рабах — неверно, ложь! — говорил Дьякон, застегивая дрожащими
пальцами крючки кафтана. —
До Христа — рабов не было, были просто пленники, телесное было рабство. А со Христа — духовное началось, да!
— Хочется думать, что молодежь понимает свою задачу, — сказал патрон, подвинув Самгину пачку бумаг, и встал; халат распахнулся, показав шелковое белье на крепком теле циркового борца. — Разумеется, людям придется вести борьбу на два фронта, — внушительно говорил он, расхаживая по кабинету, вытирая платком
пальцы. — Да, на два: против лиходеев справа, которые доводят народ снова
до пугачевщины, как было на юге, и против анархии отчаявшихся.
Ее голубые глаза были даже красноречивы, темнея в минуты возбуждения досиня; тогда они смотрели так тепло, что хотелось коснуться
до них
пальцем, чтоб ощутить эту теплоту.
Песня мешала уснуть, точно зубная боль, еще не очень сильная, но грозившая разыграться
до мучительной. Самгин спустил ноги с нар, осторожно коснулся деревянного пола и зашагал по камере, ступая на
пальцы, как ходят по тонкому слою льда или по непрочной, гибкой дощечке через грязь.
— Постарел, больше, чем надо, — говорила она, растягивая слова певуче, лениво; потом, крепко стиснув руку Самгина горячими
пальцами в кольцах и отодвинув его от себя, осмотрев с головы
до ног, сказала: — Ну — все же мужчина в порядке! Сколько лет не видались? Ох, уж лучше не считать!
«Ждать
до двух — семь часов», — сердито сосчитал Самгин. Было еще темно, когда он встал и начал мыться, одеваться; он старался делать все не спеша и ловил себя на том, что торопится. Это очень раздражало. Потом раздражал чай, слишком горячий, и была еще одна, главная причина всех раздражений: назвать ее не хотелось, но когда он обварил себе
палец кипятком, то невольно и озлобленно подумал...
Доведя женщину
до стола, он погрозил ей
пальцем...
Самгин встал, проводил ее
до двери, послушал, как она поднимается наверх по невидимой ему лестнице, воротился в зал и, стоя у двери на террасу, забарабанил
пальцами по стеклу.
— В общем она — выдуманная фигура, — вдруг сказал Попов, поглаживая, лаская трубку длинными
пальцами. — Как большинство интеллигентов. Не умеем думать по исторически данной прямой и все налево скользим. А если направо повернем, так уж
до сочинения книг о религиозном значении социализма и даже вплоть
до соединения с церковью… Я считаю, что прав Плеханов: социал-демократы могут —
до определенного пункта — ехать в одном вагоне с либералами. Ленин прокламирует пугачевщину.
И, поглаживая животище, вздувшийся почти
до подбородка, похлопывая его ладонью, сверкая изумрудом на
пальце и улыбочкой в глазах, он докончил...
Закурив папиросу, он позволил спичке догореть
до конца, ожег
пальцы себе и, помахивая рукою в воздухе, сказал...
Да, у Краснова руки были странные, они все время, непрерывно, по-змеиному гибко двигались, как будто не имея костей от плеч
до пальцев. Двигались как бы нерешительно, слепо, но
пальцы цепко и безошибочно ловили все, что им нужно было: стакан вина, бисквит, чайную ложку. Движения этих рук значительно усиливали неприятное впечатление рассказа. На слова Юрина Краснов не обратил внимания; покачивая стакан, глядя невидимыми глазами на игру огня в красном вине, он продолжал все так же вполголоса, с трудом...
Первую группу возглавлял сладкоречивый Ногайцев, возбуждаясь почти
до слез, сложив
пальцы правой руки щепотью, он потрясал ею пред своим лицом и убеждал...
Самгин слушал изумленно, следя за игрой лица Елены. Подкрашенное лицо ее густо покраснело,
до того густо, что обнаружился слой пудры, шея тоже налилась кровью, и кровь, видимо, душила Елену, она нервно и странно дергала головой,
пальцы рук ее, блестя камнями колец, растягивали щипчики для сахара. Самгин никогда не видел ее
до такой степени озлобленной, взволнованной и, сидя рядом с нею, согнулся, прятал голову свою в плечи, спрашивал себя...