Неточные совпадения
— Не знаю, —
отвечал Клим, живя в
других мыслях, а Дронов судорожно догадывался...
Лидия вернулась с прогулки незаметно, а когда сели ужинать, оказалось, что она уже спит. И на
другой день с утра до вечера она все как-то беспокойно мелькала,
отвечая на вопросы Веры Петровны не очень вежливо и так, как будто она хотела поспорить.
Глаза ее щурились и мигали от колючего блеска снежных искр. Тихо, суховато покашливая, она говорила с жадностью долго молчавшей, как будто ее только что выпустили из одиночного заключения в тюрьме. Клим
отвечал ей тоном человека, который уверен, что не услышит ничего оригинального, но слушал очень внимательно. Переходя с одной темы на
другую, она спросила...
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них на улице никого не было. Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал скрыть, перекричать в себе истинное впечатление встречи. Его товарищ беспокойно вертел шеей, пытаясь установить косые глаза на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо
друг другу, не уступая дороги встречным прохожим. Сдержанно
отвечая на быстрые вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
Она встретила сына с радостью, неожиданной для него. Клим с детства привык к ее суховатой сдержанности, привык
отвечать на сухость матери почтительным равнодушием, а теперь нужно было найти какой-то
другой тон.
Потом пошли один за
другим, но все больше, гуще, нищеподобные люди, в лохмотьях, с растрепанными волосами, с опухшими лицами; шли они тихо, на вопросы встречных
отвечали кратко и неохотно; многие хромали.
— Случилось какое-то… несчастие, —
ответил Клим. Слово несчастие он произнес не сразу, нетвердо, подумав, что надо бы сказать
другое слово, но в голове его что-то шумело, шипело, и слова не шли на язык.
— Передавили
друг друга. Страшная штука. Вы — видели? Черт… Расползаются с поля люди и оставляют за собой трупы. Заметили вы: пожарные едут с колоколами, едут и — звонят! Я говорю: «Подвязать надо, нехорошо!»
Отвечает: «Нельзя». Идиоты с колокольчиками… Вообще, я скажу…
— Плохое сочинение, однакож — не без правды, —
ответил Радеев, держа на животе пухлые ручки и крутя большие пальцы один вокруг
другого. — Не с меня, конечно, а, полагаю, — с натуры все-таки. И среди купечества народились некоторые размышляющие.
— Совершенно правильно, —
отвечал он и, желая смутить, запугать ее, говорил тоном философа, привыкшего мыслить безжалостно. — Гуманизм и борьба — понятия взаимно исключающие
друг друга. Вполне правильное представление о классовой борьбе имели только Разин и Пугачев, творцы «безжалостного и беспощадного русского бунта». Из наших интеллигентов только один Нечаев понимал, чего требует революция от человека.
Варвара утомленно закрыла глаза, а когда она закрывала их, ее бескровное лицо становилось жутким. Самгин тихонько дотронулся до руки Татьяны и, мигнув ей на дверь, встал. В столовой девушка начала расспрашивать, как это и откуда упала Варвара, был ли доктор и что сказал. Вопросы ее следовали один за
другим, и прежде, чем Самгин мог
ответить, Варвара окрикнула его. Он вошел, затворив за собою дверь, тогда она, взяв руку его, улыбаясь обескровленными губами, спросила тихонько...
Он ждал каких-то
других слов. Эти были слишком глупы, чтобы
отвечать на них, и, закутав голову одеялом, он тоже повернулся спиною к жене.
— В паровозе что-то, — неохотно
ответил солдат, но
другой возразил ему...
— Для этих мыслей Степан не открыт, —
ответила Марина лениво, немножко сдвинув брови. — Но он к ним ближе
других. Ему конституции не надо.
— Ты как будто сожалеешь о том, что кончен бой? — спросил Самгин; она не
ответила, заговорив о
другом...
— Читал Кропоткина, Штирнера и
других отцов этой церкви, — тихо и как бы нехотя
ответил Иноков. — Но я — не теоретик, у меня нет доверия к словам. Помните — Томилин учил нас: познание — третий инстинкт? Это, пожалуй, верно в отношении к некоторым, вроде меня, кто воспринимает жизнь эмоционально.
Макаров хлебнул вина и, не отнимая
другую руку от головы, глядя в свой бокал, неохотно
ответил...
И тихонько, слабеньким голосом, она пропела две песни, одну, пошлую, Самгин отверг, а
другую даже записал. На его вопрос — любила Анюта кого-нибудь? — она
ответила...
— Да у него и не видно головы-то, все только живот, начиная с цилиндра до сапог, —
ответила женщина. — Смешно, что царь — штатский, вроде купца, — говорила она. — И черное ведро на голове — чего-нибудь
другое надо бы для важности, хоть камилавку, как протопопы носят, а то у нас полицеймейстер красивее одет.
Клим Иванович Самгин видел, что восторги отцов — плотского и духовного — не безразличны девице, румяное лицо ее самодовольно пылает, кругленькие глазки сладостно щурятся. Он не любил людей, которые много спрашивают. Ему не нравилась эта пышная девица, мягкая, точно пуховая подушка, и он был доволен, что отцы, помешав ему
ответить, позволили Софье забыть ее вопрос, поставить
другой...
Остались сидеть только шахматисты, все остальное офицерство, человек шесть, постепенно подходило к столу, становясь по
другую сторону его против Тагильского, рядом с толстяком. Самгин заметил, что все они смотрят на Тагильского хмуро, сердито, лишь один равнодушно ковыряет зубочисткой в зубах. Рыжий офицер стоял рядом с Тагильским, на полкорпуса возвышаясь над ним… Он что-то сказал — Тагильский
ответил громко...
Неточные совпадения
Ты дай нам слово верное // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде
отвечать, // Не то с своей заботушкой // К
другому мы пойдем…»
— Уж будто вы не знаете, // Как ссоры деревенские // Выходят? К муженьку // Сестра гостить приехала, // У ней коты разбилися. // «Дай башмаки Оленушке, // Жена!» — сказал Филипп. // А я не вдруг
ответила. // Корчагу подымала я, // Такая тяга: вымолвить // Я слова не могла. // Филипп Ильич прогневался, // Пождал, пока поставила // Корчагу на шесток, // Да хлоп меня в висок! // «Ну, благо ты приехала, // И так походишь!» — молвила //
Другая, незамужняя // Филиппова сестра.
— Смотри, братцы! как бы нам тово…
отвечать бы за него, за прохвоста, не пришлось! — присовокупляли
другие.
На это
отвечу: цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения,
другие — для того, чтобы законодатели не коснели в праздности…"
— А на что мне тебя… гунявого? [Гуня́вый — гнусавый, в
другом значении — плешивый, неуклюжий.] —
отвечала Аленка, с наглостью смотря ему в глаза, — у меня свой муж хорош.