Неточные совпадения
— И все вообще, такой ужас! Ты не знаешь:
отец, зимою, увлекался водевильной актрисой; толстенькая, красная, пошлая, как торговка. Я не очень хороша с Верой Петровной, мы не любим друг друга, но — господи! Как ей было тяжело!
У нее глаза обезумели. Видел, как она поседела? До чего все это грубо и страшно. Люди топчут друг друга. Я хочу
жить, Клим, но я не знаю — как?
Потом он был подпаском в монастыре и снова
жил у нас;
отец очень много возился с ним, но все неудачно.
Он был сыном уфимского скотопромышленника, учился в гимназии, при переходе в седьмой класс был арестован, сидел несколько месяцев в тюрьме,
отец его в это время помер, Кумов
прожил некоторое время в Уфе под надзором полиции, затем, вытесненный из дома мачехой, пошел бродить по России, побывал на Урале, на Кавказе,
жил у духоборов, хотел переселиться с ними в Канаду, но на острове Крите заболел, и его возвратили в Одессу. С юга пешком добрался до Москвы и здесь осел, решив...
— Вот — соседи мои и знакомые не говорят мне, что я не так
живу, а дети, наверное, сказали бы. Ты слышишь, как в наши дни дети-то кричат
отцам — не так, все — не так! А как марксисты народников зачеркивали? Ну — это политика! А декаденты? Это уж — быт, декаденты-то! Они уж
отцам кричат: не в таких домах
живете, не на тех стульях сидите, книги читаете не те! И заметно, что
у родителей-атеистов дети — церковники…
— А видите, я — сирота, с одиннадцати лет
жил у крестного
отца на кожевенном заводе.
— Так… бездельник, — сказала она полулежа на тахте, подняв руки и оправляя пышные волосы. Самгин отметил, что грудь
у нее высокая. —
Живет восторгами. Сын очень богатого
отца, который что-то продает за границу. Дядя
у него — член Думы. Они оба с Пыльниковым восторгами
живут. Пыльников недавно привез из провинции жену, косую на правый глаз, и 25 тысяч приданого. Вы бываете в Думе?
Он другом был нашего детства, // В Юрзуфе он
жил у отца моего, // В ту пору проказ и кокетства // Смеялись, болтали мы, бегали с ним, // Бросали друг в друга цветами.
— Ведь скромница была, как
жила у отца, — рассказывала старуха, — а тут девка из ума вон. Присунулся этот машинист Семеныч, голь перекатная, а она к нему… Стыд девичий позабыла, никого не боится, только и ждет проклятущего машиниста. Замуж, говорит, выйду за него… Ох, согрешила я с этими девками!..
Я отправился прямо к Алеше. Он
жил у отца в Малой Морской. У князя была довольно большая квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал в этой квартире две прекрасные комнаты. Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил ко мне чаще, особенно сначала, в первое время его связи с Наташей.
Ваня Семилетов нашел нам квартиры дешевые, удобные, а кто хотел — и с харчами. Сам он
жил у отца Белова, которого и взял портным в театр. Некоторые актеры встали на квартиры к местным жителям, любителям драматического искусства. В Тамбов приехали Казаковы и Львов-Дитю. Григорий Иванович был у больной дочери. Его роли перешли к Львову, и он в день открытия играл Городничего в «Ревизоре».
Неточные совпадения
Чтобы ему, если и тетка есть, то и тетке всякая пакость, и
отец если
жив у него, то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник такой!
Вот
у нас обвиняли было Теребьеву (вот что теперь в коммуне), что когда она вышла из семьи и… отдалась, то написала матери и
отцу, что не хочет
жить среди предрассудков и вступает в гражданский брак, и что будто бы это было слишком грубо, с отцами-то, что можно было бы их пощадить, написать мягче.
— А где немцы сору возьмут, — вдруг возразил Захар. — Вы поглядите-ка, как они
живут! Вся семья целую неделю кость гложет. Сюртук с плеч
отца переходит на сына, а с сына опять на
отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие: всё поджимают под себя ноги, как гусыни… Где им сору взять?
У них нет этого вот, как
у нас, чтоб в шкапах лежала по годам куча старого изношенного платья или набрался целый угол корок хлеба за зиму…
У них и корка зря не валяется: наделают сухариков да с пивом и выпьют!
Что было с ней потом, никто не знает. Известно только, что
отец у ней умер, что она куда-то уезжала из Москвы и воротилась больная, худая,
жила у бедной тетки, потом, когда поправилась, написала к Леонтью, спрашивала, помнит ли он ее и свои старые намерения.
Оно все состояло из небольшой земли, лежащей вплоть
у города, от которого отделялось полем и слободой близ Волги, из пятидесяти душ крестьян, да из двух домов — одного каменного, оставленного и запущенного, и другого деревянного домика, выстроенного его
отцом, и в этом-то домике и
жила Татьяна Марковна с двумя, тоже двоюродными, внучками-сиротами, девочками по седьмому и шестому году, оставленными ей двоюродной племянницей, которую она любила, как дочь.