Неточные совпадения
Потом он шагал в комнату, и
за его широкой, сутулой
спиной всегда оказывалась докторша, худенькая, желтолицая, с огромными глазами. Молча поцеловав Веру Петровну, она кланялась всем людям в комнате, точно иконам в церкви, садилась подальше от них и сидела, как на приеме у дантиста, прикрывая рот платком. Смотрела она в тот угол, где потемнее, и как будто ждала, что вот сейчас из темноты кто-то позовет ее...
Он выработал себе походку, которая, воображал он, должна была придать важность ему, шагал не сгибая ног и спрятав руки
за спину, как это делал учитель Томилин. На товарищей он посматривал немного прищурясь.
Иногда, чаще всего в час урока истории, Томилин вставал и ходил по комнате, семь шагов от стола к двери и обратно, — ходил наклоня голову, глядя в пол, шаркал растоптанными туфлями и прятал руки
за спиной, сжав пальцы так крепко, что они багровели.
— Ты что, Клим? — быстро спросила мать, учитель спрятал руки
за спину и ушел, не взглянув на ученика.
Тогда, испуганный этим, он спрятался под защиту скуки, окутав ею себя, как облаком. Он ходил солидной походкой, заложив руки
за спину, как Томилин, имея вид мальчика, который занят чем-то очень серьезным и далеким от шалостей и буйных игр. Время от времени жизнь помогала ему задумываться искренно: в середине сентября, в дождливую ночь, доктор Сомов застрелился на могиле жены своей.
Клим заглянул в дверь: пред квадратной пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка, обняв мать
за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери на
спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
Они стояли на повороте коридора,
за углом его, и Клим вдруг увидал медленно ползущую по белой стене тень рогатой головы инспектора. Дронов стоял
спиною к тени.
Клим глубоко, облегченно вздохнул, все это страшное продолжалось мучительно долго. Но хотя он и отупел от страха, все-таки его удивило, что Лидия только сейчас подкатилась к нему, схватила его
за плечи, ударила коленом в
спину и пронзительно закричала...
Клим стал на ноги, хотел поднять Лиду, но его подшибли, он снова упал на
спину, ударился затылком, усатый солдат схватил его
за руку и повез по льду, крича...
Началось это с того, что однажды, опоздав на урок, Клим Самгин быстро шагал сквозь густую муть февральской метели и вдруг, недалеко от желтого здания гимназии, наскочил на Дронова, — Иван стоял на панели, держа в одной руке ремень ранца, закинутого
за спину, другую руку, с фуражкой в ней, он опустил вдоль тела.
За спиною своею Клим слышал шаги людей, смех и говор, хитренький тенорок пропел на мотив «La donna e mobile» [Начало арии «Сердце красавицы» из оперы Верди «Риголетто...
— Не хочет гореть, — сказал Туробоев и отошел от окна.
За спиною своей Клим услыхал его тихий возглас...
Вот он идет куда-то широко шагая, глядя в землю, спрятав руки, сжатые в кулак,
за спиною, как бы неся на плечах невидимую тяжесть.
— Правду говоря, — нехорошо это было видеть, когда он сидел верхом на
спине Бобыля. Когда Григорий злится, лицо у него… жуткое! Потом Микеша плакал. Если б его просто побили, он бы не так обиделся, а тут —
за уши! Засмеяли его, ушел в батраки на хутор к Жадовским. Признаться — я рада была, что ушел, он мне в комнату всякую дрянь через окно бросал — дохлых мышей, кротов, ежей живых, а я страшно боюсь ежей!
Клим облегченно вздохнул.
За ворот ему вползла какая-то букашка и гуляла по
спине, вызывая нестерпимый зуд. Несколько раз он пробовал осторожно потереть
спину о ствол березы, но дерево скрипело и покачивалось, шумя листьями. Он вспотел от волнения, представляя, что вот сейчас Макаров встанет, оглянется и увидит его подслушивающим.
Огня в комнате не было, сумрак искажал фигуру Лютова, лишив ее ясных очертаний, а Лидия, в белом, сидела у окна, и на кисее занавески видно было только ее курчавую, черную голову. Клим остановился в дверях
за спиною Лютова и слушал...
Варавка и Лютов сидели
за столом, Лютов
спиною к двери; входя в комнату, Клим услыхал его слова...
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным волчьим воем, барахтаясь в реке. Его красная рубаха вздулась на
спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над водою деревяшка с высветленным железным кольцом на конце ее, он фыркал, болтал головою, с волос головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой
за корму лодки, а кулаком другой отчаянно колотил по борту и вопил, стонал...
Вдруг на опушке леса из-за небольшого бугра показался огромным мухомором красный зонтик, какого не было у Лидии и Алины, затем под зонтиком Клим увидел узкую
спину женщины в желтой кофте и обнаженную, с растрепанными волосами, острую голову Лютова.
— Ты их, Гашка, прутом, прутом, — советовала она, мотая тяжелой головой. В сизых, незрячих глазах ее солнце отражалось, точно в осколках пивной бутылки. Из двери школы вышел урядник, отирая ладонью седоватые усы и аккуратно подстриженную бороду, зорким взглядом рыжих глаз осмотрел дачников, увидав Туробоева, быстро поднял руку к новенькой фуражке и строго приказал кому-то
за спиною его...
За каторжниками враздробь шагали разнообразно одетые темные люди, с узелками под мышкой, с котомками
за спиной; шел высокий старик в подряснике и скуфье с чайником и котелком у пояса; его посуда брякала в такт кандалам.
Четыре женщины заключали шествие: толстая, с дряблым лицом монахини; молоденькая и стройная, на тонких ногах, и еще две шли, взяв друг друга под руку, одна — прихрамывала, качалась;
за ее
спиной сонно переставлял тяжелые ноги курносый солдат, и синий клинок сабли почти касался ее уха.
А женщина, пожав руку его теплыми пальцами, другой рукой как будто сняла что-то с полы его тужурки и, спрятав
за спину, сказала, широко улыбаясь...
Светло-русые, кудрявые волосы, спускаясь с головы до плеч, внушали смешное желание взглянуть, нет ли
за спиною Диомидова белых крыльев.
Вдоль стены — шесть корчаг, а
за ними, в углу на ящике, сидел, прислонясь к стене затылком и
спиною, вытянув длинные, тонкие ноги верблюда, человек в сером подряснике.
— Смело говорит, — заметил кто-то
за спиною Клима, другой голос равнодушно произнес...
Да, это именно он отсеял и выставил вперед лучших своих, и хорошо, что все другие люди, щеголеватее одетые, но более мелкие, не столь видные, покорно встали
за спиной людей труда, уступив им первое место.
Парень с серебряной серьгой в ухе легко, тараном плеча своего отодвинул Самгина
за спину себе и сказал негромко, сипло...
Но из-за его широкой
спины ничего нельзя было видеть.
За спиною Клима кто-то звонко восхищался...
За спиной редактора стоял шкаф, тесно набитый книгами, в стеклах шкафа отражалась серая
спина, круглые, бабьи плечи, тускло блестел голый затылок, казалось, что в книжном шкафе заперт двойник редактора.
Старик поднял руку над плечом своим, четыре пальца сжал в кулак, а большим указал
за спину...
«Черт знает какая тоска», — почти вслух подумал Самгин, раскачивая на пальце очки и ловя стеклами отблески огня лампады, горевшей в притворе паперти
за спиною его.
— Да ведь я же сказал вам, — грубо и громко крикнул Иноков из-за
спины офицера.
Из коридора к столу осторожно, даже благоговейно, как бы к причастию, подошли двое штатских, ночной сторож и какой-то незнакомый человек, с измятым, неясным лицом, с забинтованной шеей, это от него пахло йодоформом. Клим подписал протокол, офицер встал, встряхнулся, проворчал что-то о долге службы и предложил Самгину дать подписку о невыезде.
За спиной его полицейский подмигнул Инокову глазом, похожим на голубиное яйцо, Иноков дружески мотнул встрепанной головой.
«Вот еще один экзамен», — вяло подумал Клим, открывая окно. По двору ходила Спивак, кутаясь в плед, рядом с нею шагал Иноков, держа руки
за спиною, и ворчал что-то.
Он ожидал увидеть глаза черные, строгие или по крайней мере угрюмые, а при таких почти бесцветных глазах борода ротмистра казалась крашеной и как будто увеличивала благодушие его, опрощала все окружающее.
За спиною ротмистра, выше головы его, на черном треугольнике — бородатое, широкое лицо Александра Третьего, над узенькой, оклеенной обоями дверью — большая фотография лысого, усатого человека в орденах, на столе, прижимая бумаги Клима, — толстая книга Сенкевича «Огнем и мечом».
Стратонов встал, плотно, насколько мог, сдвинул кривые ноги, закинул руки
за спину, выгнул грудь, — все это сделало его фигуру еще более внушительной.
Она поздоровалась с ним на французском языке и сунула в руки ему, как носильщику, тяжелый несессер.
За ее
спиною стояла Лидия, улыбаясь неопределенно, маленькая и тусклая рядом с Алиной, в неприятно рыжей шубке, в котиковой шапочке.
Клим вспоминал: что еще, кроме дважды сказанного «здравствуй», сказала ему Лидия? Приятный, легкий хмель настраивал его иронически. Он сидел почти
за спиною Лидии и пытался представить себе: с каким лицом она смотрит на Диомидова? Когда он, Самгин, пробовал внушить ей что-либо разумное, — ее глаза недоверчиво суживались, лицо становилось упрямым и неумным.
Он встал, наклонился, вытянул шею, волосы упали на лоб, на щеки его; спрятав руки
за спину, он сказал, победоносно посмеиваясь...
Возвратясь в Москву, он остановился в меблированных комнатах, где жил раньше, пошел к Варваре
за вещами своими и был встречен самой Варварой. Жестом человека, которого толкнули в
спину, она протянула ему руки, улыбаясь, выкрикивая веселые слова. На минуту и Самгин ощутил, что ему приятна эта девица, смущенная несдержанным взрывом своей радости.
Глядя, как Любаша разбрасывает волосы свои по плечам,
за спину, как она, хмурясь, облизывает губы, он не верил, что Любаша говорит о себе правду. Правдой было бы, если б эта некрасивая, неумная девушка слушала жандарма, вздрагивая от страха и молча, а он бы кричал на нее, топал ногами.
Пела она, размахивая пенсне на черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор мешает ей. Татьяна,
за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим Иванович, Лютов шагал, ступая на пальцы ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими руками,
за эфес и
за конец, поперек живота; писатель, прижимаясь плечом к нему, ворчал...
— Шш! — зашипел Лютов, передвинув саблю
за спину, где она повисла, точно хвост. Он стиснул зубы, на лице его вздулись костяные желваки, пот блестел на виске, и левая нога вздрагивала под кафтаном.
За ним стоял полосатый арлекин, детски положив подбородок на плечо Лютова, подняв руку выше головы, сжимая и разжимая пальцы.
— Нет, — повторила Варвара. Самгин подумал: «Спрашивает она или протестует?»
За спиной его гремели тарелки, ножи, сотрясала пол тяжелая поступь Анфимьевны, но он уже не чувствовал аппетита. Он говорил не торопясь, складывая слова, точно каменщик кирпичи, любуясь, как плотно ложатся они одно к другому.
Люди, выгибая
спины, держась
за головы, упирались ногами в землю, толкая друг друга, тихонько извинялись, но, покорствуя силе ветра, шагали все быстрей, точно стремясь догнать улетающее пение...
Варвара спряталась
за спину Самгина и смотрела через плечо его.
— «Лес рубят, молодой, зеленый, стройный лес», — процитировал мрачным голосом кто-то
за спиною Самгина, — он не выносил эти стихи Галиной, находя их фальшивыми и пошленькими. Он видел, что возбуждение студентов все растет, а насмешливое отношение зрителей к полиции становится сердитым.
Но это не обидело его, он сам себе не верил и не узнавал себя. Нежность и тревожное удивление Варвары несколько успокоили его, а затем явился, как раз к обеду, Митрофанов. Вошел он робко, с неопределенной, но как будто виноватой улыбочкой, спрятав руки
за спиною.