Неточные совпадения
Однажды Самгин стоял в Кремле, разглядывая хаотическое нагромождение домов
города, празднично освещенных солнцем
зимнего полудня. Легкий мороз озорниковато пощипывал уши, колючее сверканье снежинок ослепляло глаза; крыши, заботливо окутанные толстыми слоями серебряного пуха, придавали
городу вид уютный; можно было думать, что под этими крышами в светлом тепле дружно живут очень милые люди.
Оттуда на крышу тоже притекал шум, но — не ликующий шум
города, а какой-то
зимний, как вой метели, он плыл медленно, непрерывно, но легко тонул в звоне, грохоте и реве.
— Ссылка? Это установлено для того, чтоб подумать, поучиться. Да, скучновато. Четыре тысячи семьсот обывателей, никому — и самим себе — не нужных, беспомощных людей; они отстали от больших
городов лет на тридцать, на пятьдесят, и все, сплошь, заражены скептицизмом невежд. Со скуки — чудят. Пьют.
Зимними ночами в
город заходят волки…
Бойкая рыжая лошаденка быстро и легко довезла Самгина с вокзала в
город; люди на улицах, тоже толстенькие и немые, шли навстречу друг другу спешной
зимней походкой; дома, придавленные пуховиками снега, связанные заборами, прочно смерзлись, стояли крепко; на заборах, с розовых афиш, лезли в глаза черные слова: «Горе от ума», — белые афиши тоже черными словами извещали о втором концерте Евдокии Стрешневой.
Обыватели уже вставили в окна
зимние рамы, и, как всегда, это делало тишину в
городе плотнее, безответней. Самгин свернул в коротенький переулок, соединявший две улицы, — в лицо ему брызнул дождь, мелкий, точно пыль, заставив остановиться, надвинуть шляпу, поднять воротник пальто. Тотчас же за углом пронзительно крикнули...
Неточные совпадения
Надежда Васильевна в несколько минут успела рассказать о своей жизни на приисках, где ей было так хорошо, хотя иногда начинало неудержимо тянуть в
город, к родным. Она могла бы назвать себя совсем счастливой, если бы не здоровье Максима, которое ее очень беспокоит, хотя доктор, как все доктора, старается убедить ее в полной безопасности. Потом она рассказывала о своих отношениях к отцу и матери, о Косте, который по последнему
зимнему пути отправился в Восточную Сибирь, на заводы.
Выспавшись в пуховой пропасти, я на другой день пошел посмотреть
город: на дворе был теплый
зимний день», [«Письма из Франции и Италии».
Дорога здесь была бойкая, по ней в
город и из
города шли и ехали «без утыху», а теперь в особенности, потому что
зимний путь был на исходе, и в
город без конца тянулись транспорты с дровами, сеном и разным деревенским продуктом.
В самом деле, в сравнении с богатым Чурасовым, похожим на
город, это были какие-то
зимние юрты кочующего народа.
После него в губернском
городе до сих пор остались две — три постройки, в которых вы сейчас же замечали что-то особенное, и вам делалось хорошо, как обыкновенно это бывает, когда вы остановитесь, например, перед постройками Растрелли [Растрелли Варфоломей Варфоломеевич (1700—1771) — выдающийся архитектор, строитель монументальных зданий в Петербурге (
Зимний дворец) и его окрестностях.].