Неточные совпадения
Но мать, не слушая отца, —
как она часто делала, — кратко и сухо сказала Климу, что Дронов все это выдумал: тетки-ведьмы не было у него; отец помер, его засыпало землей, когда он рыл колодезь, мать работала на фабрике
спичек и умерла, когда Дронову было четыре года, после ее смерти бабушка нанялась нянькой к брату Мите; вот и все.
— Детей,
как деревяшки, смазывают веществом, которое легко воспламеняется и быстро сгорает. Получаются прескверные
спички, далеко не все вспыхивают и далеко не каждой можно зажечь что-нибудь.
Говорил он долго, и ему нравилось, что слова его звучат спокойно, твердо. Взглянув через плечо на товарища, он увидал, что Макаров сидит заложив ногу на ногу, в зубах его, по обыкновению, дымится папироса. Он разломал коробку из-под
спичек, уложил обломки в пепельницу, поджег их и, подкладывая в маленький костер
спички, внимательно наблюдает,
как они вспыхивают.
Самгину показалось, что она говорит растерянно, виновато. Захотелось видеть лицо ее. Он зажег
спичку, но Лидия,
как всегда, сказала с раздражением, закрыв лицо ладонью...
Он видел, что Макаров уже не тот человек, который ночью на террасе дачи
как бы упрашивал, умолял послушать его домыслы. Он держался спокойно, говорил уверенно. Курил меньше, но,
как всегда, дожигал
спички до конца. Лицо его стало жестким, менее подвижным, и взгляд углубленных глаз приобрел выражение строгое, учительное. Маракуев, покраснев от возбуждения, подпрыгивая на стуле, спорил жестоко, грозил противнику пальцем, вскрикивал...
Закурив папиросу, она долго махала пред лицом своим
спичкой, не желавшей угаснуть, отблески огонька блестели на стеклах ее пенсне. А когда
спичка нагрела ей пальцы, женщина, бросив ее в пепельницу, приложила палец к губам,
как бы целуя его.
— Что же он — здоров? На севере люди вообще здоровее, чем на юге,
как говорят. Пожалуйста, дай мне папиросы и
спички.
Освещая стол, лампа оставляла комнату в сумраке, наполненном дымом табака; у стены, вытянув и неестественно перекрутив длинные ноги, сидел Поярков, он,
как всегда, низко нагнулся, глядя в пол, рядом — Алексей Гогин и человек в поддевке и смазных сапогах, похожий на извозчика; вспыхнувшая в углу
спичка осветила курчавую бороду Дунаева. Клим сосчитал головы, — семнадцать.
—
Какие же данные? — тоже тихо спросил Самгин. Гогин остановился, повел плечами, зажег
спичку и, глядя на ее огонек, сказал...
Самгин видел,
как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады,
как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя на коленях, зажигал
спички о рукав куртки;
спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
«Возраст охлаждает чувство. Я слишком много истратил сил на борьбу против чужих мыслей, против шаблонов», — думал он, зажигая
спичку, чтоб закурить новую папиросу. Последнее время он все чаще замечал, что почти каждая его мысль имеет свою тень, свое эхо, но и та и другое
как будто враждебны ему. Так случилось и в этот раз.
— Ах, да,
как же! — Потом, зажигая папиросу о
спичку и, видимо, опасаясь поджечь бороду себе, сказал...
«Взял.
Как вещь», — отметил Самгин; полежал еще минуту и, закуривая, увидал, при свете
спички, что Захарий сидит, окутав плечи одеялом. — Не хочется спать?
Самгин почувствовал, что он теряет сознание, встал, упираясь руками в стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое,
как пустой шкаф. Белые облака колебались пред глазами, и глазам было больно,
как будто горячая пыль набилась в них. Он зажег
спичку, увидел дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за дверь, едва удержался на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно у пьяного.
— Революция направлена против безответственных, — вполголоса, но твердо говорил Иноков. Возразить ему Самгин не успел — подошел Макаров, сердито проворчал, что полиция во всех странах одинаково глупа, попросил папиросу. Элегантно одетый, стройный, седовласый, он зажег
спичку, подержал ее вверх огнем,
как свечу, и, не закурив папиросу, погасил
спичку, зажег другую, прислушиваясь к тихим голосам женщин.
— Люблю дразнить! Мальчишкой будучи, отца дразнил, отец у меня штейгером был, потом докопался до дела — в большие тысячники вылез. Драл меня беспощадно, но,
как видите, не повредил. Чехов-то прав: если зайца бить, он
спички зажигать выучится. Вы
как Чехова-то оцениваете?
Эти неприятные мысли прятали в себе некий обидный упрек,
как бы подсказывая, что жизнь — бессмысленна, и Самгин быстро гасил их,
как огонек
спички, возвращаясь к думам о случайных людях.
Неточные совпадения
«Где хозяин?» — «Нема». — «
Как? совсем нету?» — «Совсим». — «А хозяйка?» — «Побигла в слободку». — «Кто же мне отопрет дверь?» — сказал я, ударив в нее ногою. Дверь сама отворилась; из хаты повеяло сыростью. Я засветил серную
спичку и поднес ее к носу мальчика: она озарила два белые глаза. Он был слепой, совершенно слепой от природы. Он стоял передо мною неподвижно, и я начал рассматривать черты его лица.
Глухой шум вечернего города достигал слуха из глубины залива; иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая фраза, сказанная
как бы на палубе; ясно прозвучав, она гасла в скрипе снастей; на баке вспыхнула
спичка, осветив пальцы, круглые глаза и усы.
— Вы должны бы, Пантен, знать меня несколько лучше, — мягко заметил Грэй. — Нет тайны в том, что я делаю.
Как только мы бросим якорь на дно Лилианы, я расскажу все, и вы не будете тратить так много
спичек на плохие сигары. Ступайте, снимайтесь с якоря.
— Две? — сказал хозяин, судорожно подскакивая,
как пружинный. — Тысячи? Метров? Прошу вас сесть, капитан. Не желаете ли взглянуть, капитан, образцы новых материй?
Как вам будет угодно. Вот
спички, вот прекрасный табак; прошу вас. Две тысячи… две тысячи по… — Он сказал цену, имеющую такое же отношение к настоящей,
как клятва к простому «да», но Грэй был доволен, так
как не хотел ни в чем торговаться. — Удивительный, наилучший шелк, — продолжал лавочник, — товар вне сравнения, только у меня найдете такой.
Не успел я еще одеться,
как поспешно вошел Васин; мигом, знакомой рукой, отыскал
спички и осветил комнату.