Неточные совпадения
У повара Томилин поселился тоже в мезонине, только более светлом и чистом. Но он в несколько дней загрязнил комнату
кучами книг; казалось, что он переместился со
всем своим прежним жилищем, с его пылью, духотой, тихим скрипом половиц, высушенных летней жарой. Под глазами учителя набухли синеватые опухоли, золотистые искры в зрачках погасли, и
весь он как-то жалобно растрепался. Теперь,
все время уроков, он не вставал со своей неопрятной постели.
Спрашивал так, как будто ожидал услышать нечто необыкновенное. Он
все более обрастал книгами, в углу, в ногах койки,
куча их возвышалась почти до потолка. Растягиваясь на койке, он поучал Клима...
— Весьма опасаюсь распущенного ума! — продолжал он, глядя в окно, хотя какую-то частицу его взгляда Клим щекотно почувствовал на своем лице. — Очень верно сказано: «Уме недозрелый, плод недолгой науки». Ведь умишко наш — неблаговоспитанный
кутенок, ему — извините! —
все равно, где гадить — на кресле, на дорогом ковре и на престоле царском, в алтарь пустите — он и там напачкает. Он, играючи, мебель грызет, сапог, брюки рвет, в цветочных клумбах ямки роет, губитель красоты по силе глупости своей.
До деревни было сажен полтораста, она вытянулась по течению узенькой речки, с мохнатым кустарником на берегах; Самгин хорошо видел
все, что творится в ней, видел, но не понимал. Казалось ему, что толпа идет торжественно, как за крестным ходом, она даже сбита в пеструю
кучу теснее, чем вокруг икон и хоругвей. Ветер лениво гнал шумок в сторону Самгина, были слышны даже отдельные голоса, и особенно разрушал слитный гул чей-то пронзительный крик...
Улицу перегораживала черная
куча людей; за углом в переулке тоже работали, катили по мостовой что-то тяжелое. Окна
всех домов закрыты ставнями и окна дома Варвары — тоже, но оба полотнища ворот — настежь. Всхрапывала пила, мягкие тяжести шлепались на землю. Голоса людей звучали не очень громко, но весело, — веселость эта казалась неуместной и фальшивой. Неугомонно и самодовольно звенел тенористый голосок...
— Евреи — это люди, которые работают на
всех. Ротшильд, как и Маркс, работает на
всех — нет? Но разве Ротшильд, как дворник, не сметает деньги с улицы, в
кучу, чтоб они не пылили в глаза? И вы думаете, что если б не было Ротшильда, так все-таки был бы Маркс, — вы это думаете?
Соберутся
кучею,
Сядут
все за столики.
Он остановился на углу, оглядываясь: у столба для афиш лежала лошадь с оторванной ногой, стоял полицейский, стряхивая перчаткой снег с шинели, другого вели под руки, а посреди улицы — исковерканные сани, красно-серая
куча тряпок, освещенная солнцем; лучи его
все больше выжимали из нее крови, она как бы таяла...
— В-вывезли в лес, раздели догола, привязали руки, ноги к березе, близко от муравьиной
кучи, вымазали
все тело патокой, сели сами-то,
все трое — муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют, слезы пьют. Муравьи-то — вы подумайте! — ведь они и в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
Если ему на ярмарке посчастливилось напасть на простака и обыграть его, он накупал
кучу всего, что прежде попадалось ему на глаза в лавках: хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца, изюму, серебряный рукомойник, голландского холста, крупичатой муки, табаку, пистолетов, селедок, картин, точильный инструмент, горшков, сапогов, фаянсовую посуду — насколько хватало денег.
Неточные совпадения
— Мы люди привышные! — говорили одни, — мы претерпеть мо́гим. Ежели нас теперича
всех в
кучу сложить и с четырех концов запалить — мы и тогда противного слова не молвим!
Самое крайнее, что дозволялось ввиду идущей навстречу беды, — это прижаться куда-нибудь к сторонке, затаить дыхание и пропасть на
все время, покуда беда будет
кутить и мутить.
—
Все вместе! — сказала Анна и смеясь побежала им на встречу и обняла и повалила
всю эту
кучу копошащихся и визжащих от восторга детей.
Когда они проехали лес,
всё внимание его поглотилось видом парового поля на бугре, где желтеющего травой, где сбитого и изрезанного клетками, где уваленного
кучами, а где и вспаханного.
Князь разложил подле себя свои покупки, резные сундучки, бирюльки, разрезные ножики
всех сортов, которых он накупил
кучу на
всех водах, и раздаривал их
всем, в том числе Лисхен, служанке и хозяину, с которым он шутил на своем комическом дурном немецком языке, уверяя его, что не воды вылечили Кити, но его отличные кушанья, в особенности суп с черносливом.