Неточные совпадения
— Только, наверное, отвергнете, оттолкнете вы меня, потому что я — человек сомнительный, слабого характера и с
фантазией, а при слабом характере
фантазия — отрава и яд, как вы знаете. Нет, погодите, — попросил он, хотя Самгин ни словом, ни жестом
не мешал ему говорить. — Я давно хотел сказать вам, — все
не решался, а вот на днях
был в театре, на модной этой пиесе, где показаны заслуженно несчастные люди и бормочут черт знает что, а между ними утешительный старичок врет направо, налево…
— В сыщики я пошел
не из корысти, а — по обстоятельствам нужды, — забормотал Митрофанов,
выпив водки. — Ну и
фантазия, конечно. Начитался воровских книжек, интересно! Лекок
был человек великого ума. Ах, боже мой, боже мой, — погромче сказал он, — простили бы вы мне обман мой! Честное слово — обманывал из любви и преданности, а ведь полюбить человека — трудно, Клим Иванович!
— Без
фантазии — нельзя,
не проживешь.
Не устроишь жизнь. О неустройстве жизни говорили тысячи лет, говорят все больше, но — ничего твердо установленного нет, кроме того, что жизнь — бессмысленна. Бессмысленна, брат. Это всякий умный человек знает. Может
быть, это люди исключительно, уродливо умные, вот как — ты…
«Идеал не высоконький!» — сказал сам себе Бегушев и в то же время решил в своих мыслях, что у Домны Осиповны ни на копейку
не было фантазии и что она, по теории Бенеке [Бенеке Фридрих Эдуард (1798–1854) — немецкий философ.], могла идти только до той черты, до которой способен достигать ум, а что за этой линией было, — для нее ничего не существовало.
Неточные совпадения
То же самое он видел и в социалистических книгах: или это
были прекрасные
фантазии, но неприложимые, которыми он увлекался, еще
бывши студентом, — или поправки, починки того положения дела, в которое поставлена
была Европа и с которым земледельческое дело в России
не имело ничего общего.
От природы
была она характера смешливого, веселого и миролюбивого, но от беспрерывных несчастий и неудач она до того яростно стала желать и требовать, чтобы все жили в мире и радости и
не смели жить иначе, что самый легкий диссонанс в жизни, самая малейшая неудача стали приводить ее тотчас же чуть
не в исступление, и она в один миг, после самых ярких надежд и
фантазий, начинала клясть судьбу, рвать и метать все, что ни попадало под руку, и колотиться головой об стену.
— Ну так что ж, ну и на разврат! Дался им разврат. Да люблю, по крайней мере, прямой вопрос. В этом разврате по крайней мере,
есть нечто постоянное, основанное даже на природе и
не подверженное
фантазии, нечто всегдашним разожженным угольком в крови пребывающее, вечно поджигающее, которое и долго еще, и с летами, может
быть,
не так скоро зальешь. Согласитесь сами, разве
не занятие в своем роде?
Стильтон в 40 лет изведал все, что может за деньги изведать холостой человек,
не знающий забот о ночлеге и пище. Он владел состоянием в 20 миллионов фунтов. То, что он придумал проделать с Ивом,
было совершенной чепухой, но Стильтон очень гордился своей выдумкой, так как имел слабость считать себя человеком большого воображения и хитрой
фантазии.
— Хорошо, оставайтесь! — прибавила потом решительно, — пишите ко мне, только
не проклинайте меня, если ваша «страсть», — с небрежной иронией сделала она ударение на этом слове, — и от этого
не пройдет! — «А может
быть, и пройдет… — подумала сама, глядя на него, — ведь это так,
фантазия!»