— Мелкие вещи непокорнее больших. Камень можно обойти, можно уклониться от него, а от пыли —
не скроешься, иди сквозь пыль. Не люблю делать мелкие вещи, — вздыхал он, виновато улыбаясь, и можно было думать, что улыбка теплится не внутри его глаз, а отражена в них откуда-то извне. Он делал смешные открытия...
Неточные совпадения
Когда она
скрылась, Клима потянуло за нею, уже
не с тем, чтоб говорить умное, а просто, чтоб идти с нею рядом. Это был настолько сильный порыв, что Клим вскочил, пошел, но на дворе раздался негромкий, но сочный возглас Алины...
Ночь была холодно-влажная, черная; огни фонарей горели лениво и печально, как бы потеряв надежду преодолеть густоту липкой тьмы. Климу было тягостно и ни о чем
не думалось. Но вдруг снова мелькнула и оживила его мысль о том, что между Варавкой, Томилиным и Маргаритой чувствуется что-то сродное, все они поучают, предупреждают, пугают, и как будто за храбростью их слов
скрывается боязнь. Пред чем, пред кем?
Не пред ним ли, человеком, который одиноко и безбоязненно идет в ночной тьме?
Загнали во двор старика, продавца красных воздушных пузырей, огромная гроздь их колебалась над его головой; потом вошел прилично одетый человек, с подвязанной черным платком щекою; очень сконфуженный, он, ни на кого
не глядя,
скрылся в глубине двора, за углом дома. Клим понял его, он тоже чувствовал себя сконфуженно и глупо. Он стоял в тени, за грудой ящиков со стеклами для ламп, и слушал ленивенькую беседу полицейских с карманником.
А когда он пригрозил, что позовет полицейского, она, круто свернув с панели,
не спеша и какой-то размышляющей походкой перешла мостовую и
скрылась за монументом Екатерины Великой. Самгин подумал, что монумент похож на царь-колокол, а Петербург
не похож на русский город.
Варвара, сказав, что она устала,
скрылась в комнату, отведенную ей; Самгин тоже ушел к себе и долго стоял у окна, ни о чем
не думая, глядя, как черные клочья облаков нерешительно гасят звезды.
В торопливости ее слов было что-то подозрительное, как будто
скрывалась боязнь
не согласиться или невозможность согласиться. С непонятной улыбкой в широко открытых глазах она говорила...
Ей, кажется,
не я понравился, а имя мое — Валентин; она, должно быть, вообразила, что за именем
скрывается нечто необыкновенное.
— Но — нет! Хлыстовство — балаган. За ним
скрывалось что-то другое. Хлыстовство — маскировка. Она была жадна, деньги любила. Муж ее давал мне на нужды партии щедрее. Я смотрел на него как на кандидата в революционеры. Имел основания. Он и о деревне правильно рассуждал, в эсеры
не годился. Да, вот что я могу сказать о ней.
Он понимал, что у этих людей под критикой
скрывается желание ограничить или же ликвидировать все попытки и намерения свернуть шею действительности направо или налево, свернуть настолько круто, что критики останутся где-то в стороне, в пустоте, где
не обитают надежды и нет места мечтам.
То же самое думал ее сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока
не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на его лице. В окно он видел, как она подошла к брату, положила ему руку на руку и что-то оживленно начала говорить ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с ним, с Вронским, и ему ото показалось досадным.
Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка
не скрылась за кустарниками и скалами. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству! Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит…
— Ну, уж после этого я вполне убежден, что вы и сюда приехали, имея в виду мою сестру, — сказал он Свидригайлову прямо и
не скрываясь, чтоб еще более раздразнить его.
Неточные совпадения
Я
не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя
скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
«Пойдем в село Кузьминское, // Посмотрим праздник-ярмонку!» — // Решили мужики, // А про себя подумали: // «
Не там ли он
скрывается, // Кто счастливо живет?..»
Тут только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно,
не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской
скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Градоначальник безмолвно обошел ряды чиновных архистратигов, [Архистрати́г (греч.) — верховный военачальник.] сверкнул глазами, произнес: «
Не потерплю!» — и
скрылся в кабинет.
Больше ничего от него
не могли добиться, потому что, выговоривши свою нескладицу, юродивый тотчас же
скрылся (точно сквозь землю пропал!), а задержать блаженного никто
не посмел. Тем
не меньше старики задумались.