Неточные совпадения
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее
слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно искал в себе:
являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия?
Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он
не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением,
не совсем ясным ему.
Она стала молчаливее и говорила уже
не так жарко,
не так цветисто, как раньше. Ее нежность стала приторной, в обожающем взгляде
явилось что-то блаженненькое. Взгляд этот будил в Климе желание погасить его полуумный блеск насмешливым
словом. Но он
не мог поймать минуту, удобную для этого; каждый раз, когда ему хотелось сказать девушке неласковое или острое
слово, глаза Нехаевой, тотчас изменяя выражение, смотрели на него вопросительно, пытливо.
Он говорил еще что-то, но, хотя в комнате и на улице было тихо, Клим
не понимал его
слов, провожая телегу и глядя, как ее медленное движение заставляет встречных людей врастать в панели, обнажать головы. Серые тени испуга
являлись на лицах, делая их почти однообразными.
«Что же я тут буду делать с этой?» — спрашивал он себя и, чтоб
не слышать отца, вслушивался в шум ресторана за окном. Оркестр перестал играть и начал снова как раз в ту минуту, когда в комнате
явилась еще такая же серая женщина, но моложе, очень стройная, с четкими формами, в пенсне на вздернутом носу. Удивленно посмотрев на Клима, она спросила, тихонько и мягко произнося
слова...
Варвара
явилась после одиннадцати часов. Он услышал ее шаги на лестнице и сам отпер дверь пред нею, а когда она,
не раздеваясь,
не сказав ни
слова, прошла в свою комнату, он, видя, как неверно она шагает, как ее руки ловят воздух, с минуту стоял в прихожей, чувствуя себя оскорбленным.
Самгин молчал, пытаясь определить, насколько фальшива ирония и горечь
слов бывшего барина. Туробоев встал, отнес пальто к вешалке. У него
явились резкие жесты и почти
не осталось прежней сдержанности движений. Курил он жадно, глубоко заглатывая дым, выпуская его через ноздри.
Самгин,
не вслушиваясь в ее
слова, смотрел на ее лицо, — оно
не стало менее красивым, но
явилось в нем нечто незнакомое и почти жуткое: ослепительно сверкали глаза, дрожали губы, выбрасывая приглушенные
слова, и тряслись, побелев, кисти рук. Это продолжалось несколько секунд. Марина, разняв руки, уже улыбалась, хотя губы еще дрожали.
Но
слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти
не портили настроение Самгина, он знал, что эти
слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его
не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга»,
является «лучшим созданием XIX века».
— Да. В таких серьезных случаях нужно особенно твердо помнить, что
слова имеют коварное свойство искажать мысль.
Слово приобретает слишком самостоятельное значение, — ты, вероятно, заметил, что последнее время весьма много говорят и пишут о логосе и даже
явилась какая-то секта словобожцев. Вообще
слово завоевало так много места, что филология уже как будто
не подчиняется логике, а только фонетике… Например: наши декаденты, Бальмонт, Белый…
Клим Иванович щелкнул пальцами, ощущая, что вместе с Дроновым исчезло все, что держало в напряжении самообороны.
Являлось иное настроение, оно
не искало
слов,
слова являлись очень легко и самовольно, хотя беспорядочно.
Протирая очки платком, Самгин
не торопился ответить.
Слово о мести выскочило так неожиданно и так резко вне связи со всем, что говорил Дронов, что
явились вопросы: кто мстит, кому, за что?
Он знал, что его личный, житейский опыт формируется чужими
словами, когда он был моложе, это обижало, тревожило его, но постепенно он привык
не обращать внимания на это насилие
слов, которые — казалось ему — опошляют подлинные его мысли, мешают им
явиться в отличных формах, в оригинальной силе, своеобразном блеске.
Неточные совпадения
С козою с барабанщицей // И
не с простой шарманкою, // А с настоящей музыкой // Смотрели тут они. // Комедия
не мудрая, // Однако и
не глупая, // Хожалому, квартальному //
Не в бровь, а прямо в глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди,
явилась водочка: // Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют
слово меткое, // Какого
не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Лариса. Что вы говорите! Разве вы забыли? Так я вам опять повторю все сначала. Я год страдала, год
не могла забыть вас, жизнь стала для меня пуста; я решилась наконец выйти замуж за Карандышева, чуть
не за первого встречного. Я думала, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней.
Явились вы и говорите: «Брось все, я твой». Разве это
не право? Я думала, что ваше
слово искренне, что я его выстрадала.
И она хотела что-то сказать, но ничего
не сказала, протянула ему руку, но рука,
не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на половине
слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой; она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница пропала —
явилась просто женщина, беззащитная против горя.
Любила, чтоб к ней губернатор изредка заехал с визитом, чтобы приезжее из Петербурга важное или замечательное лицо непременно побывало у ней и вице-губернаторша подошла, а
не она к ней, после обедни в церкви поздороваться, чтоб, когда едет по городу, ни один встречный
не проехал и
не прошел,
не поклонясь ей, чтобы купцы засуетились и бросили прочих покупателей, когда она
явится в лавку, чтоб никогда никто
не сказал о ней дурного
слова, чтобы дома все ее слушались, до того чтоб кучера никогда
не курили трубки ночью, особенно на сеновале, и чтоб Тараска
не напивался пьян, даже когда они могли бы делать это так, чтоб она
не узнала.
Словом, те же желания и стремления, как при встрече с Беловодовой, с Марфенькой, заговорили и теперь, но только сильнее, непобедимее, потому что Вера была заманчива, таинственно-прекрасна, потому что в ней вся прелесть
не являлась сразу, как в тех двух, и в многих других, а пряталась и раздражала воображение, и это еще при первом шаге!