Неточные совпадения
Он встал, крепко
обнял ее за талию, но тотчас же отвел свою
руку, вдруг и впервые чувствуя в матери женщину.
Но, подойдя к двери спальной, он отшатнулся: огонь ночной лампы освещал лицо матери и голую
руку,
рука обнимала волосатую шею Варавки, его растрепанная голова прижималась к плечу матери. Мать лежала вверх лицом, приоткрыв рот, и, должно быть, крепко спала; Варавка влажно всхрапывал и почему-то казался меньше, чем он был днем. Во всем этом было нечто стыдное, смущающее, но и трогательное.
Идя к Нехаевой прощаться, он угрюмо ожидал слез и жалких слов, но сам почти до слез был тронут, когда девушка, цепко
обняв его шею тонкими
руками, зашептала...
Клима изумила торопливая небрежность, с которой Лютов поцеловал
руку матери и завертел шеей,
обнимая ее фигуру вывихнутыми глазами.
Сошел с колокольни кузнец, покрестился длинной
рукой на церковь. Панов, согнув тело свое прямым углом,
обнял его, поцеловал...
Лидия сидела на постели;
обняв одной
рукой Варвару, она заставляла ее нюхать что-то из граненого флакона, огонь лампы окрашивал флакон в радужные цвета.
— В грозу музыка особенно волнует, — говорила Лидия, не отнимая
руки. Она говорила и еще что-то, но Клим не слышал. Он необыкновенно легко поднял ее со стула и
обнял, спросив глухо и строго...
Рассказывал он, что вице-губернатор,
обнимая опереточную актрису, уколол
руку булавкой;
рука распухла, опухоль резали, опасаются заражения крови.
— Вот он! — вскричала она, взмахнув коротенькими
руками, подбежала, подпрыгнув,
обняла Клима за шею, поцеловала, завертела, выкрикивая радостно глупенькие слова. Искренность ее шумной радости очень смутила Самгина, он не мог ответить на нее ничем, кроме удивления, и пробормотал...
Однажды, когда Варвара провожала Самгина, он, раздраженный тем, что его провожают весело,
обнял ее шею, запрокинул другой
рукою голову ее и крепко, озлобленно поцеловал в губы. Она, задыхаясь, отшатнулась, взглянула на него, закусив губу, и на глазах ее как будто выступили слезы. Самгин вышел на улицу в настроении человека, которому удалась маленькая месть и который честно предупредил врага о том, что его ждет.
— Что уж, руку-то, — вздохнула Анфимьевна и,
обняв его пудовыми
руками, притиснула ко грудям своим, пробормотав...
Когда Клим, с ножом в
руке, подошел вплоть к ней, он увидал в сумраке, что широко открытые глаза ее налиты страхом и блестят фосфорически, точно глаза кошки. Он, тоже до испуга удивленный ею, бросил нож,
обнял ее, увел в столовую, и там все объяснилось очень просто: Варвара плохо спала, поздно встала, выкупавшись, прилегла на кушетке в ванной, задремала, и ей приснилось что-то страшное.
Послушав еще минуту, Самгин положил свою
руку на ее левую грудь, она, вздрогнув, замолчала. Тогда,
обняв ее шею, он поцеловал в губы.
На берегу тихой Поруссы сидел широкобородый запасной в солдатской фуражке, голубоглазый красавец; одной
рукой он
обнимал большую, простоволосую бабу с румяным лицом и безумно вытаращенными глазами, в другой держал пестрый ее платок, бутылку водки и — такой мощный, рослый — говорил женским голосом, пронзительно...
Для того, чтоб попасть домой, Самгин должен был пересечь улицу, по которой шли союзники, но, когда он хотел свернуть в другой переулок — встречу ему из-за угла вышел, широко шагая, Яков Злобин с фуражкой в
руке, с распухшим лицом и пьяными глазами; размахнув
руки, как бы желая
обнять Самгина, он преградил ему путь, говоря негромко, удивленно...
Драка пред магазином продолжалась не более двух-трех минут, демонстрантов оттеснили, улица быстро пустела; у фонаря,
обняв его одной
рукой, стоял ассенизатор Лялечкин, черпал котелком воздух на лицо свое; на лице его были видны только зубы; среди улицы столбом стоял слепец Ермолаев, разводя дрожащими
руками, гладил бока свои, грудь, живот и тряс бородой; напротив, у ворот дома, лежал гимназист, против магазина, головою на панель, растянулся человек в розовой рубахе.
Она стояла пред ним так близко, что, протянув
руки, Самгин мог бы
обнять ее, именно об этом он и подумал.
Самгин отступил на шаг и увидал острую лисью мордочку Дуняши, ее неуловимые, подкрашенные глаза, блеск мелких зубов; она стояла пред ним, опустив
руки, держа их так, точно готовилась взмахнуть ими,
обнять. Самгин поторопился поцеловать
руку ее, она его чмокнула в лоб, смешно промычав...
Но она сама, схватив его за
руку, заставила сесть рядом с собою и, крепко
обняв голову его, спросила быстрым, тревожным шепотом...
Он
обнимал талию женщины, но
руки ее становились как будто все тяжелее и уничтожали его жестокие намерения, охлаждали мстительно возбужденную чувственность. Но все-таки нужно было поставить женщину на ее место.
Дома, едва он успел раздеться, вбежала Дуняша и,
обняв за шею, молча ткнулась лицом в грудь его, — он пошатнулся, положил
руку на голову, на плечо ей, пытаясь осторожно оттолкнуть, и, усмехаясь, подумал...
Самгин ожидал не этого; она уже второй раз как будто оглушила, опрокинула его. В глаза его смотрели очень яркие, горячие глаза; она поцеловала его в лоб, продолжая говорить что-то, — он,
обняв ее за талию, не слушал слов. Он чувствовал, что
руки его, вместе с физическим теплом ее тела, всасывают еще какое-то иное тепло. Оно тоже согревало, но и смущало, вызывая чувство, похожее на стыд, — чувство виновности, что ли? Оно заставило его прошептать...
Самгин растерялся, — впервые говорили ему слова с таким чувством. Невольным движением
рук он крепко
обнял женщину и пробормотал...
Он видел, как Захарий выхватил, вытолкнул из круга Васю; этот большой человек широко размахнул
руками, как бы встречая и желая
обнять кого-то, его лицо улыбалось, сияло, когда он пошел по кругу, — очень красивое и гордое лицо.
— О, дорогой мой, я так рада, — заговорила она по-французски и, видимо опасаясь, что он
обнимет, поцелует ее, — решительно, как бы отталкивая, подняла
руку свою к его лицу. Сын поцеловал
руку, холодную, отшлифованную, точно лайка, пропитанную духами, взглянул в лицо матери и одобрительно подумал...
Взмахнув
руками, точно желая
обнять или оттолкнуть его, не пустить в комнату, Вера Петровна сказала неестественно громко...
Она величественно отошла в угол комнаты, украшенный множеством икон и тремя лампадами, села к столу, на нем буйно кипел самовар, исходя обильным паром, блестела посуда, комнату наполнял запах лампадного масла, сдобного теста и меда. Самгин с удовольствием присел к столу,
обнял ладонями горячий стакан чая. Со стены, сквозь запотевшее стекло, на него смотрело лицо бородатого царя Александра Третьего, а под ним картинка: овечье стадо пасет благообразный Христос, с длинной палкой в
руке.
Его молча слушали человек десять, слушали, искоса поглядывая друг на друга, ожидая, кто первый решится возразить, а он непрерывно говорил, подскакивая, дергаясь, умоляюще складывая ладони, разводя
руки,
обнимая воздух, черпая его маленькими горстями, и казалось, что черненькие его глазки прячутся в бороду, перекатываясь до ушей, опускаясь к ноздрям.
— О-о, здравствуйте! — сказал он Самгину, размахнув
руками, точно желая
обнять.
Неточные совпадения
Стародум(
обнимая неохотно г-жу Простакову). Милость совсем лишняя, сударыня! Без нее мог бы я весьма легко обойтись. (Вырвавшись из
рук ее, обертывается на другую сторону, где Скотинин, стоящий уже с распростертыми
руками, тотчас его схватывает.) Это к кому я попался?
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его
обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к
руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа
руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Район, который
обнимал кругозор этого идиота, был очень узок; вне этого района можно было и болтать
руками, и громко говорить, и дышать, и даже ходить распоясавшись; он ничего не замечал; внутри района — можно было только маршировать.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он
обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо,
руки и шею.
Всё лицо ее будет видно, она улыбнется,
обнимет его, он услышит ее запах, почувствует нежность ее
руки и заплачет счастливо, как он раз вечером лег ей в ноги и она щекотала его, а он хохотал и кусал ее белую с кольцами
руку.