Неточные совпадения
Степа, человек широкоплечий, серобородый, голубоглазый, всегда сидел в стороне от людей, меланхолически размешивал
ложкой чай в стакане и, согласно помавая головой, молчал час, два.
Говоря, он пристально, с улыбочкой, смотрел на Лидию, но она не замечала этого, сбивая наплывы на свече ручкой чайной
ложки. Доктор дал несколько советов, поклонился ей, но она и этого не заметила, а когда он ушел, сказала, глядя в угол...
Дмитрий Самгин стукнул
ложкой по краю стола и открыл рот, но ничего не сказал, только чмокнул губами, а Кутузов, ухмыляясь, начал что-то шептать в ухо Спивак. Она была в светло-голубом, без глупых пузырей на плечах, и это гладкое, лишенное украшений платье, гладко причесанные каштановые волосы усиливали серьезность ее лица и неласковый блеск спокойных глаз. Клим заметил, что Туробоев криво усмехнулся, когда она утвердительно кивнула Кутузову.
В этом ему помогли две мухи: опустясь на горбик чайной
ложки, они торопливо насладились друг другом, и одна исчезла в воздухе тотчас, другая через две-три секунды после нее.
Через несколько минут, перекатив в столовую круглую тушу свою, он, быстро размешивая
ложкой чай в стакане, кричал...
Клим подметил, что Туробоев пожал руку Лютова очень небрежно, свою тотчас же сунул в карман и наклонился над столом, скатывая шарик из хлеба. Варавка быстро сдвинул посуду, развернул план и, стуча по его зеленым пятнам черенком чайной
ложки, заговорил о лесах, болотах, песках, а Клим встал и ушел, чувствуя, что в нем разгорается ненависть к этим людям.
Макаров смотрел в открытую на террасу дверь и явно не слышал ничего, постукивая
ложкой по ногтям левой руки.
Костер погас, дымились недогоревшие спички. Поджечь их было уж нечем. Макаров почерпнул чайной
ложкой кофе из стакана и, с явным сожалением, залил остатки костра.
— Так ведь как же? Чья, как не ваша? Мужик — что делает? Чашки,
ложки, сани и всякое такое, а вы — фотографию, машинку швейную…
Уже темнело, когда пришли Туробоев, Лютов и сели на террасе, продолжая беседу, видимо, начатую давно. Самгин лежал и слушал перебой двух голосов. Было странно слышать, что Лютов говорит без выкриков и визгов, характерных для него, а Туробоев — без иронии. Позванивали чайные
ложки о стекло, горячо шипела вода, изливаясь из крана самовара, и это напомнило Климу детство, зимние вечера, когда, бывало, он засыпал пред чаем и его будил именно этот звон металла о стекло.
Диомидов поворачивался под их руками молча, покорно, но Самгин заметил, что пустынные глаза больного не хотят видеть лицо Макарова. А когда Макаров предложил ему выпить
ложку брома, Диомидов отвернулся лицом к стене.
Макаров уговаривал неохотно, глядя в окно, не замечая, что жидкость капает с
ложки на плечо Диомидова. Тогда Диомидов приподнял голову и спросил, искривив опухшее лицо...
Оса гудела, летая над столом, старик, следя за нею, дождался, когда она приклеилась лапками к чайной
ложке, испачканной вареньем, взял
ложку и обварил осу кипятком из-под крана самовара.
Голосу старика благосклонно вторил шелест листьев рябины за окном и задумчивый шумок угасавшего самовара. На блестящих изразцах печки колебались узорные тени листьев, потрескивал фитиль одной из трех лампадок. Козлов передвигал по медному подносу чайной
ложкой мохнатый трупик осы.
Козлов подвинул труп осы поближе к себе, расплющил его метким ударом
ложки и, загоняя под решетку самовара, тяжко вздохнул...
Но раньше, чем Самгин успел найти достаточно осторожный ответ, историк сказал не своим голосом и пристукивая
ложкой по ладони...
Горничная внесла самовар, заварила чай. Клим послушал успокаивающее пение самовара, встал, налил стакан чая. Две чаинки забегали в стакане, как живые, он попытался выловить их
ложкой. Не давались. Бросив
ложку, он взглянул на окно, к стеклам уже прильнула голубоватая муть вечера.
Он даже начал собирать «открытки» на политические темы; сначала их навязывала ему Сомова, затем он сам стал охотиться за ними, и скоро у него образовалась коллекция картинок, изображавших Финляндию, которая защищает конституцию от нападения двуглавого орла, русского мужика, который пашет землю в сопровождении царя, генерала, попа, чиновника, купца, ученого и нищего, вооруженных
ложками; «Один с сошкой, семеро — с
ложкой», — подписано было под рисунком.
— Должны следить, — сказал маленький человек не только уверенно, а даже как будто требовательно. Он достал чайной
ложкой остаток варенья со дна стакана, съел его, вытер губы платком и с неожиданным ехидством, которое очень украсило его лицо сыча, спросил, дотронувшись пальцем до груди Самгина...
— Нет, умом я не богата, — сказала она, играя чайной
ложкой. — Это — от сердца, я думаю. Что делать?
Прошло несколько минут, две или двадцать, трудно было различить. За дверью послышался шорох, звякнула чайная
ложка о стекло.
Дома, устало раздеваясь и с досадой думая, что сейчас надо будет рассказывать Варваре о манифестации, Самгин услышал в столовой звон чайных
ложек, глуховатое воркованье Кумова и затем иронический вопрос дяди Миши...
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая
ложкой варенье в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь в позицию приказчиков рабочего класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились… провожать рабочих в Кремль, на поклонение царю…
Но, хотя Суслов и ехидничал, Самгину было ясно, что он опечален, его маленькие глазки огорченно мигали, голос срывался, и
ложка в руке дрожала.
Суслов, нетерпеливо стуча
ложкой по косточкам своих пальцев, спросил ее...
«Болван!» — мысленно выругался Самгин и, крякнув, начал звонить
ложкой о стакан, но тотчас же перестал мешать Митрофанову.
— И в революцию, когда народ захочет ее сам, — выговорил Муромский, сильно подчеркнул последнее слово и, опустив глаза, начал размазывать
ложкой по тарелке рисовую кашу.
Вы всегда об этом! — сердито воскликнула она, грозя Спивак чайной
ложкой.
— А это — тоже адвокат, — прибавил Лютов, уходя в соседнюю комнату, где звякали чайные
ложки и командовала Алина.
— Пули щелкают, как
ложкой по лбу.
«Пули щелкают, как
ложкой по лбу», — говорил Лаврушка. «Не в этот, так в другой раз», — обещал Яков, а Любаша утверждала: «Мы победим».
Компания дружно рассмеялась, а Самгин под этот смех зазвенел
ложкой о блюдечко, торопясь уйти, не желая встречи с Дроновым. Но Дронов сказал...
Заставляя себя любезно улыбаться, он присматривался к Дуняше с тревогой и видел: щеки у нее побледнели, брови нахмурены; закусив губу, прищурясь, она смотрела на огонь лампы, из глаз ее текли слезинки. Она судорожно позванивала чайной
ложкой по бутылке.
— Это они хватили через край, — сказала она, взмахнув ресницами и бровями. — Это — сгоряча. «Своей пустой
ложкой в чужую чашку каши». Это надо было сделать тогда, когда царь заявил, что помещичьих земель не тронет. Тогда, может быть, крестьянство взмахнуло бы руками…
Турчанинов вздрагивал, морщился и торопливо пил горячий чай, подливая в стакан вино. Самгин, хозяйничая за столом, чувствовал себя невидимым среди этих людей. Он видел пред собою только Марину; она играла чайной
ложкой, взвешивая ее на ладонях, перекладывая с одной на другую, — глаза ее были задумчиво прищурены.
Ложка упала, Самгин наклонился поднять ее и увидал под столом ноги Марины, голые до колен. Безбедов подошел к роялю, открыл футляр гитары и объявил...
Ресницы ее дрожали, и казалось, что зрачки искрятся, голос ее стал ниже, внушительней; помешивая
ложкой чай, она усмехнулась небрежно и неприятно, говоря...
И, почувствовав что-то очень похожее на благодарность ей, Самгин улыбнулся, а она, вылавливая
ложкой кусок льда в кувшине, спросила, искоса глядя на него...
Помолчал и, глядя в чашку, давя в ней
ложкой лимон, продолжал раздумчиво, не спеша...
Самгин положил
ложку, снял салфетку с шеи, чувствуя, что у него пропал аппетит и что в нем закипает злоба против этого человека.
Все более неприятно было видеть ее руки, — поблескивая розоватым перламутром острых, заботливо начищенных ногтей, они неустанно и беспокойно хватали чайную
ложку, щипцы для сахара, чашку, хрустели оранжевым шелком халата, ненужно оправляя его, щупали мочки красных ушей, растрепанные волосы на голове. И это настолько владело вниманием Самгина, что он не смотрел в лицо женщины.
Публика зашумела, усердно обнаруживая друг пред другом возмущение речью епископа, но Краснов постучал чайной
ложкой по столу и, когда люди замолчали, кашлянул и начал...
Да, у Краснова руки были странные, они все время, непрерывно, по-змеиному гибко двигались, как будто не имея костей от плеч до пальцев. Двигались как бы нерешительно, слепо, но пальцы цепко и безошибочно ловили все, что им нужно было: стакан вина, бисквит, чайную
ложку. Движения этих рук значительно усиливали неприятное впечатление рассказа. На слова Юрина Краснов не обратил внимания; покачивая стакан, глядя невидимыми глазами на игру огня в красном вине, он продолжал все так же вполголоса, с трудом...
Тут почему-то вспомнилась поговорка: «Один — с сошкой, семеро — с
ложкой», сказка «О семи Семионах, родных братьях». Цифра семь разбудила десятки мелких мыслей, они надоедали, как мухи, и потребовалось значительное усилие, чтоб вернуться к «Вехам».
— И замалчивают крик отчаяния, крик физиолога Дюбуа-Реймона, которым он закончил свою речь «О пределах наших знаний» — сиречь «Игнорабимус» — не узнаем! — строго, веско и как будто сквозь зубы говорил Томилин, держа у бритого подбородка
ложку с вареньем.
— Просим не прерывать, — мрачно и угрожающе произнес высокий человек с длинной, узкой бородой и закрученными в кольца усами. Он сидел против Самгина и безуспешно пытался поймать
ложкой чаинку в стакане чая, давно остывшего.
Убедило его в этом напряженное внимание Фроленкова и Денисова, кумовья сидели не шевелясь, застыв в неподвижности до того, что Фроленков, держа в одной руке чайную
ложку с медом, а другой придерживая стакан, не решался отправить
ложку в рот, мед таял и капал на скатерть, а когда безмолвная супруга что-то прошептала ему, он, в ответ ей, сердито оскалил зубы.
Фроленков больше не мог молчать, он сунул
ложку в стакан, схватив рукой бороду у подбородка, покачнулся, под ним заскрипел стул.
— Нет, никаких войск! — крикнул маленький, позванивая чайной
ложкой в пустом стакане. — Предали войска. Как вы не понимаете!