Неточные совпадения
Чаще всего дети играли в цирк; ареной цирка служил стол, а конюшни помещались под столом. Цирк — любимая игра Бориса, он был директором и дрессировщиком лошадей, новый товарищ Игорь Туробоев изображал акробата и льва, Дмитрий Самгин — клоуна, сестры Сомовы и Алина — пантера, гиена и львица, а Лидия Варавка играла роль укротительницы зверей. Звери исполняли свои обязанности честно и серьезно, хватали Лидию за
юбку, за ноги, пытались повалить ее и загрызть; Борис отчаянно кричал...
А когда было замечено, что Иван Дронов внимательно заглядывает под
юбки девочек, Туробоев решительно потребовал, чтоб Дронова не приглашали играть.
Мария Романовна тоже как-то вдруг поседела, отощала и согнулась; голос у нее осел, звучал глухо, разбито и уже не так властно, как раньше. Всегда одетая в черное, ее фигура вызывала уныние; в солнечные дни, когда она шла по двору или гуляла в саду с книгой в руках, тень ее казалась тяжелей и гуще, чем тени всех других людей, тень влеклась за нею, как продолжение ее
юбки, и обесцвечивала цветы, травы.
Вытирая шарфом лицо свое, мать заговорила уже не сердито, а тем уверенным голосом, каким она объясняла непонятную путаницу в нотах, давая Климу уроки музыки. Она сказала, что учитель снял с
юбки ее гусеницу и только, а ног не обнимал, это было бы неприлично.
Не желая, чтоб она увидала по глазам его, что он ей не верит, Клим закрыл глаза. Из книг, из разговоров взрослых он уже знал, что мужчина становится на колени перед женщиной только тогда, когда влюблен в нее. Вовсе не нужно вставать на колени для того, чтоб снять с
юбки гусеницу.
Люба выпачкала
юбку, рассердилась и прошла по бревнам на лодку, привязанную к ним, села на корму, Клим последовал за нею.
За окном ветер встряхивал деревья, шелест их вызывал представление о полете бесчисленной стаи птиц, о шорохе
юбок во время танцев на гимназических вечерах, которые устраивал Ржига.
Он стал смотреть на знакомых девушек другими глазами; заметил, что у Любы Сомовой стесанные бедра,
юбка на них висит плоско, а сзади слишком вздулась, походка Любы воробьиная, прыгающая.
Она встала и, невысоко приподняв
юбку, критически посмотрела на свои ноги. И снова села на стул, облегченно вздохнув, повторила...
— Ой, кажется, я вам
юбку прожег, — воскликнул Кутузов, отодвигаясь от нее. Марина обернулась, увидела Клима и вышла в столовую с таким же багровым лицом, какое было у нее сейчас.
Нехаева замолчала, наклонив голову, разглаживая ладонями
юбку на колене своем. Ее рассказ настроил Клима лирически, он вздохнул...
Она торопливо рылась в складках
юбки, отыскивая карман, нашла, взмахнула измятым конвертом.
Он видел тонкую фигуру Лидии в оранжевой блузе и синей
юбке, видел Алину в красном.
Лидия сидела на подоконнике открытого окна спиною в комнату, лицом на террасу; она была, как в раме, в белых косяках окна. Цыганские волосы ее распущены, осыпают щеки, плечи и руки, сложенные на груди. Из-под ярко-пестрой
юбки видны ее голые ноги, очень смуглые. Покусывая губы, она говорила...
В соседней комнате суетились — Лидия в красной блузе и черной
юбке и Варвара в темно-зеленом платье. Смеялся невидимый студент Маракуев. Лидия казалась ниже ростом и более, чем всегда, была похожа на цыганку. Она как будто пополнела, и ее тоненькая фигурка утратила бесплотность. Это беспокоило Клима; невнимательно слушая восторженные излияния дяди Хрисанфа, он исподлобья, незаметно рассматривал Диомидова, бесшумно шагавшего из угла в угол комнаты.
— Не могу, — сказала она, покачиваясь, как будто выбирая место, куда упасть. Рукава ее блузы закатаны до локтей, с мокрой
юбки на пол шлепались капли воды.
Клим догадался, что нужно уйти, а через день, идя к ней, встретил на бульваре Варвару в белой
юбке, розовой блузке, с красным пером на шляпе.
Она ушла легкой своей походкой, осторожно ступая на пальцы ног. Не хватало только, чтоб она приподняла
юбку, тогда было бы похоже, что она идет по грязной улице.
Сегодня она была особенно похожа на цыганку: обильные, курчавые волосы, которые она никогда не могла причесать гладко, суховатое, смуглое лицо с горячим взглядом темных глаз и длинными ресницами, загнутыми вверх, тонкий нос и гибкая фигура в
юбке цвета бордо, узкие плечи, окутанные оранжевой шалью с голубыми цветами.
Оба молча посмотрели в окно, как женщина прошла по двору, как ветер прижал
юбку к ногам ее и воинственно поднял перо на шляпе. Она нагнулась, оправляя
юбку, точно кланяясь ветру.
— Обязательно! — сказал он и, плотно сложив длинные ноги свои, вытянув их, преградил, как шлагбаумом, дорогу Айно к столу. Самгин даже вздрогнул, ему показалось, что Долганов сделал это из озорства, но, когда Айно, — это уж явно нарочно! — подобрав
юбку, перешагнула через ноги ниже колен, Долганов одобрительно сказал...
— Вероятно, потому, что
юбка коротка, — тихо ответила Варвара.
В день похорон с утра подул сильный ветер и как раз на восток, в направлении кладбища. Он толкал людей в спины, мешал шагать женщинам, поддувая
юбки, путал прически мужчин, забрасывая волосы с затылков на лбы и щеки. Пение хора он относил вперед процессии, и Самгин, ведя Варвару под руку, шагая сзади Спивак и матери, слышал только приглушенный крик...
Толчки ветра и людей раздражали его. Варвара мешала, нагибаясь, поправляя
юбку, она сбивалась с ноги, потом, подпрыгивая, чтоб идти в ногу с ним, снова путалась в
юбке. Клим находил, что Спивак идет деревянно, как солдат, и слишком высоко держит голову, точно она гордится тем, что у нее умер муж. И шагала она, как по канату, заботливо или опасливо соблюдая прямую линию. Айно шла за гробом тоже не склоняя голову, но она шла лучше.
На станции ее знали, дородная баба, называя ее по имени и отчеству, сочувственно охая, увела ее куда-то, и через десяток минут Никонова воротилась в пестрой
юбке, в красной кофте, одетой, должно быть, на голое тело; голова ее была повязана желтым платком с цветами.
Налив себе чаю, она стала резать хлеб, по-крестьянски прижав ко грудям каравай; груди мешали. Тогда она бесцеремонно заправила кофту за пояс
юбки, от этого груди наметились выпуклее. Самгин покосился на них и спросил...
Самгину показалось, что толпа снова двигается на неподвижную стену солдат и двигается не потому, что подбирает раненых; многие выбегали вперед, ближе к солдатам, для того чтоб обругать их. Женщина в коротенькой шубке, разорванной под мышкой, вздернув подол платья, показывая солдатам красную
юбку, кричала каким-то жестяным голосом...
Озорниковато расталкивая публику, прошло десятка три работниц с фабрики варенья; одна из них, очень красивая, приплясывая, потряхивая пестрой
юбкой, пела...
Вслед за ним явился толстый — и страховидный поэт с растрепанными и давно не мытыми волосами; узкобедрая девица в клетчатой шотландской
юбке и красной кофточке, глубоко открывавшей грудь; синещекий, черноглазый адвокат-либерал, известный своей распутной жизнью, курчавый, точно баран, и носатый, как армянин; в полчаса набралось еще человек пять.
Пили, должно быть, на старые дрожжи, все быстро опьянели. Самгин старался пить меньше, но тоже чувствовал себя охмелевшим. У рояля девица в клетчатой
юбке ловко выколачивала бойкий мотивчик и пела по-французски; ей внушительно подпевал адвокат, взбивая свою шевелюру, кто-то хлопал ладонями, звенело стекло на столе, и все вещи в комнате, каждая своим голосом, откликались на судорожное веселье людей.
Она усмехнулась, разглаживая ладонями
юбку на коленях...
Из сумрака выскочил, побежал к столу лысый человечек, с рыжеватой реденькой бородкой, — он тащил за руку женщину в клетчатой
юбке, красной кофте, в пестром платке на плечах.
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу: полицейский, с разносной книгой под мышкой, старуха в клетчатой
юбке и с палкой в руках, бородатый монах с кружкой на груди, трое оборванных мальчишек и педагог в белом кителе — молча смотрели на крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов в синей блузе, без пояса, в полосатых брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу крыши.
Но женщина, присев к столу, вынула из кармана
юбки коробку папирос и сказала вполголоса...
Сотни рук встретили ее аплодисментами, криками; стройная, гибкая, в коротенькой до колен
юбке, она тоже что-то кричала, смеялась, подмигивала в боковую ложу, солдат шаркал ногами, кланялся, посылал кому-то воздушные поцелуи, — пронзительно взвизгнув, женщина схватила его, и они, в профиль к публике, делая на сцене дугу, начали отчаянно плясать матчиш.
— Мы — в равных условиях, меня тоже хотят купить, — понимаете? Черт их побери, всех этих Бердниковых в штанах и в
юбках, но ведь — хочешь не хочешь — а нам приходится продавать свои знания.
— Я уже сказал. Теперь он, как видишь, законодательствует, отечество любит. И уже не за пазухи, не под
юбки руку запускает, а — в карман отечества: занят организацией банков, пассажирское пароходство на Волге объединяет, участвует в комиссии водного строительства. Н-да, черт… Деятель!
— Что вы называете продаваться? — спросил он, пожимая плечами, желая показать, что ее слова возмущают его, но она, усмехаясь, обвела руками вокруг себя, встряхнула
юбки и сказала...
Она стояла около рояля, аккомпаниатор играл что-то задорное, а она, еще более задорно, пела, сопровождая слова весьма рискованными жестами, подмигивая, изгибаясь, точно кошка, вскидывая маленькие ноги из-под ярких
юбок.
За железной решеткой, в маленьком, пыльном садике, маршировала группа детей — мальчики и девочки — с лопатками и с палками на плечах, впереди их шагал, играя на губной гармонике, музыкант лег десяти, сбоку шла женщина в очках, в полосатой
юбке.