Неточные совпадения
Лакей вдвинул в толпу стол, к нему — другой и, с ловкостью акробата
подбросив к ним стулья, начал ставить
на стол бутылки, стаканы; кто-то подбил ему
руку, и одна бутылка, упав
на стаканы, побила их.
— Наши сведения — полнейшее ничтожество, шарлатан! Но — ведь это еще хуже, если ничтожество, ху-же! Ничтожество — и водит за нос департамент полиции, градоначальника, десятки тысяч рабочих и — вас, и вас тоже! — горячо прошипел он, ткнув пальцем в сторону Самгина, и снова бросил
руки на стол, как бы чувствуя необходимость держаться за что-нибудь. — Невероятно! Не верю-с! Не могу допустить! — шептал он, и его
подбрасывало на стуле.
— Сорок три копейки за конституцию — кто больше? — крикнул Лютов,
подбрасывая на ладони какие-то монеты; к нему подошла Алина и что-то сказала; отступив
на шаг, Лютов развел
руками, поклонился ей.
Потом
на проспект выдвинулась похоронная процессия, хоронили героя, медные трубы выпевали мелодию похоронного марша, медленно шагали черные лошади и солдаты, зеленоватые, точно болотные лягушки, размахивал кистями и бахромой катафалк, держась за него
рукою, деревянно шагала высокая женщина, вся в черной кисее, кисея летала над нею, вокруг ее, ветер как будто разрывал женщину
на куски или хотел
подбросить ее к облакам.
Неточные совпадения
На двор выбежал Шарап, вскидываясь
на дыбы,
подбрасывая деда; огонь ударил в его большие глаза, они красно сверкнули; лошадь захрапела, уперлась передними ногами; дедушка выпустил повод из
рук и отпрыгнул, крикнув:
Я устремил
на эти члены все внимание, велел
рукам подняться, застегнуть сюртук и пригладить волосы (причем они как-то ужасно высоко
подбросили локти), а ногам велел идти в дверь, что они исполнили, но ступали как-то очень твердо или слишком нежно, особенно левая нога все становилась
на цыпочку.
Аннинька проживала последние запасные деньги. Еще неделя — и ей не миновать было постоялого двора, наравне с девицей Хорошавиной, игравшей Парфенису и пользовавшейся покровительством квартального надзирателя.
На нее начало находить что-то вроде отчаяния, тем больше, что в ее номер каждый день таинственная
рука подбрасывала записку одного и того же содержания: «Перикола! покорись! Твой Кукишев». И вот в эту тяжелую минуту к ней совсем неожиданно ворвалась Любинька.
В ответ
на это мальчик приподнял обеими
руками высокую баранью шапку (ту самую, что Аким купил, когда ему минула неделя, и которая даже теперь падала
на нос),
подбросил ее
на воздух и, не дав ей упасть
на землю, швырнул ее носком сапога
на дорогу.
Такие же точно изображения наполняли подол матери; и тогда как одна
рука ее поддерживала складки подола, другая брала поочередно одну птицу за другою и высоко
подбрасывала их
на воздух.